История населённых пунктов Фалёнского района

мой папа шкляев сергей алексеевич жил в д.н-максенки , а деда звали шкляев алексей семенович. Отец алексея семёновича - семён сергеевич был братом азария сергеевича шкляева.
Мы живем в г.Кирове, часто ездим на родину. Если у вас возникли какие-нибудь вопросы, оставляю ссылку своей страницы в контакте http://vkontakte.ru/id53798392#/id113471144

Пересылаю вам газетную статью об Алыпове С.А.
                  «КРАСАВЕЦ, С ФИГУРОЙ И ЛИЦОМ АПОЛЛОНА...»
 В развитии просвещения на Вятской земле видную роль в начале 20-х годов сыграл С.А.Алыпов.
                Степан Алыпов родился в 1898 г. в маленькой глухой деревушке Дубровцы Елганской волости Глазовского уезда (ныне территория Фаленского района) Вятской губернии в бедной, многодетной крестьянской семье.
Начальное образование Степан получил в школе с.Елгань. Непросто было убедить отца отпустить мальчика на учебу. Степану было в ту пору девять лет, по крестьянским понятиям уже работник, а думы отца были заняты только одним: как прокормить семью, не умереть с голоду. А учеба что -баловство...
За два года школа окончена, причем с отличием. Приходится отцу соглашаться на продолжение учебы. Степан едет в Ухтымскую двухклассную земскую школу, а потом в Кукарку, в учительскую семинарию. В 1916 г. он получает звание учителя народных училищ. Приступает было к работе в земском училище с.Порез.  Но вскоре, в 1917 г. его мобилизуют в армию, где он служит в 133-м Симферопольском полку на румынском фронте.
                      В конце того же знаменательного 1917 года Алыпов вернулся в родные края, активно включился в общественную жизнь. В 1918 г. началось формирование рабоче-крестьянской Красной Армии, и Степан ушел добровольцем в ее ряды.
Известный вятский хлебороб, дважды Герой Социалистического Труда, председатель колхоза «Красный Октябрь» Куменского района Петр' Алексеевич Прозоров вспоминал лет тридцать тому назад: «Со Степаном Алыповым мы вместе служили в 17-м Приволжском полку. Он был тогда председателем культурно-просветительной комиссии полка, а я был ее членом. Мы среди красноармейцев вели большую политическую работу, а также ликвидацию неграмотности. Уже тогда Алыпов был известен в Москве, куда не раз его вызывали».
                       Старый коммунист Н.Четвериков рассказывал: «Со мной рядом сидел Алыпов Степан; бывший семинарист учительской семинарии, он работал тогда в политуправлении Восточного фронта. Отблески пляшущего в камине пламени играли на его лице и шинели. Красавец, с фигурой и лицом Аполлона, чудесный лектор. Он решил рассказать нам свои мысли о будущем. «Да, товарищи, раскрепощенный труд, как раскрепощенный Прометей, достанет с неба огонь. Своим трудом, овладев наукой, пролетариат построит корабли и полетит на Луну и другие планеты, зажжет там жизнь...» В этот вечер мы все были под впечатлением его бурной и для тех времен поисгине фантастической речи».
Интересный отрывок из дневниковых записей своего прадеда Василия Фадцевича приводит в статье «...Самый вдохновенный, самый популярный» журналист Н.В.Ситникова.
                     «...Мы частенько ходили на антирелигиозные лекции Алыпова. Это был довольно высокий, видный молодой человек, хороший лектор и оратор. Вся аудитория состояла из людей, подобных мне, то есть красноармейцев. С особым вниманием слушали его и часто смеялись от души! Говоря серьезно, он очень смешил публику разбороми критикой религии, всяких культов, жрецов. Юмор его был неистощим. Я всегда с удовольствием слушал его».
. Степан Алыпов страстно стремился к знаниям. Неудивительно, что он поступает в Вятский институт народного образования и вскоре вместе со студентами А.И.Беляевым, И.П.Венценосцевым и преподавателем Н.А.Желваковым становится активнейшим членом институтского кружка социалистической культуры (1918-1919 учебный год). Кружок ставил своей целью «коренную реорганизацию института революционным темпом, всемерную поддержку- и углубление школьной революции..., непосредственное участие в общественно- политической жизни государства для приближения победы пролетариата и торжества идей Советской власти».
В кружок могли вступать как студенты, так и преподаватели, полностью принимавшие его программу. Ядром кружка была революционно настроенная молодежь. Члены кружка повели активную борьбу по чистке студенческих рядов от буржуазно и пассивно настроенных элементов. В итоге было исключено около пятидесяти человек. На места исключенных по командировкам губернского отдела народного образования был объявлен дополнительный прием.
                   Кружок социалистической культуры был, по существу, политической организацией. Из него впоследствии выросли партийная и комсомольская ячейки. Кружок имел своих представителей в администрации института, он развернул активную деятельность в борьбе «за новые методы работы».
Осенью 1919 г. по возвращении института из эвакуации из г.Яранска (реэвакуация прошла 25 июля и 8 августа - двумя потоками) создается коммунистическая ячейка. 31 января 1921 г. было принято постановление губкома РКП о введении Алыпова в правление Вятского ИНО в качестве политрука. 5 февраля Совет института реконструировал правление. Председателем его, а также заведующим научно-педагогической частью был избран Н.А.Желваков, его заместителем по административно-хозяйственной части - Н.А.  Дернов. Третьим членом правления был С.А. Алыпов.
Однако осенью того же года прибыл циркуляр Главпрофобра от 26.10.1921 г., в котором предлагалось приступить к перевыборам правления института согласно нового положения. 7 декабря 1921 г. состоялись новые выборы. В итоге в состав правления вошли Н.А.Дернов (ректор), Н.А.Желваков (проректор) и С.А.Алыпов. При этом Степан Акимович уже не играл официальной роли политрука, как это было раньше. Он был введен в состав правления в качестве представителя местных общественных организаций, для связи с последними. До 1 июля 1926 г. постоянно работающими членами правления были двое - ректор и проректор. Представитель общественных организаций основную работу выполнял вне института. К числу его обязанностей относилась организация общественно-политической жизни студенчества. После Алыпова эти функции выполнял Василий Николаевич Панфилов (с 22 сентября 1923 г. по 1 декабря 1925 г.) - председатель губисполкома, преподаватель истории ВКП (б), а затем И.И.Чернин.
В дальнейшем рост института требовал усиления состава правления постоянным работником. Поэтому .при перевыборах правления в мае 1926 г. все три члена правления были избраны из состава работников института. Ректором был вновь избран Н.А.Дернов, проректором по учебной работе - Я.Л.Харапинский, проректором по административно-хозяйственной работе -В.МДьякснов. А 18 ноября того же года ректором института был избран МА.Фаворов.
Старейший преподаватель института
М.Дьяконов вспоминал, что л ю д и , составлявшие руководство института в начале двадцатых годов
Н.А.Дернов, Н.А.Желракови, А. Алыпов, хорошо дополняли друг друга. При этом Алыпова он характеризует как глубоко принципиального партийного работника, отлич ного организатора масс, яркого
В.М.Дьяконов
оратора, талантливого журналиста. Алыпов был кумиром передового студенчества, грозой пассивного «болота».
И.В.Царегородцев. вспоминал: «Большое впечатление на нас, студентов, производил С.А.Алыпов, политкомиссар института. Мы любили слушать его доклады на международные и антирелигиозные темы. Он же проводил, с нами политзанятия, на которых давал нам азбуку политической грамотности. Под руководством Алыпова еженедельно выпускались бюллетени с кратким содержанием политических событий в стране и за рубежом. С.А.Алыпов объединил нас - детей рабочих и крестьян в так называемое «левое студенчество», из которого позднее вербовались комсомольцы»...
                 Действительно, как человеку молодому, близкому по возрасту студентам, да и сам он был студентом, Алыпову было поручено создание этого объедине1Шя. Вскоре объединение «Левое студенчество» было создано и повело борьбу с «правыми элементами», среди которых были в основном дети состоятельных родителей. В преподавательском коллективе также шла борьба «правого» и «левого» направлений.
                  Борьба «правых» и «левых» была особенно заметна при избрании кандидатов в правление института, в исполком коллектива, в уполсобес (уполномоченный по социальному обеспечению) и в горсовет. Нередко на перевыборных собраниях выставленные партячейкой кандидатуры проводились под ее нажимом на студенческий коллектив. Например, как пишет П.И.Лаптев, в 1921 г. на выборах правления института партячейкой были предложены кандидатуры Дернова, Желвакова и Алыпова. Со стороны «правых» был выставлен список, включавший имена знаменитых в те годы профессоров И.Я.Депмана,  Н.М.Каринского и др. (Как видим, «правые» вовсе не были какими-то саботажниками, вредителями и пр. Это были такие же уважаемые люди, придерживавшиеся однако других политических ориентиров). Перед голосованием С.А.Алыпов «авторитетно», как пишет П.И.Лаптев, заявил: «Партийцы, комсомольцы и «левое студенчество» голосуют за список партячейки». «Таким ловким маневром, - продолжает П.И.Лаптев, - вполне оправдываемым в то время, удается с торжеством провалить кандидатуры, выставленные «правыми».”
Приведенная цитата позволяет нам сделать вывод, что в 192S г. в печати еще проскальзыв; «крамольные» мысли.
25 октября 1920 г. парторганизация постанов создать в институте ячейку комсомола. Днем рождения стало 20 февраля 1921 г. Наиболее активно содействовали ее организации молодые коммунисты  И.П.Венценосцев и С.А.Алыпов.
                    Краевед из Фаленского района Н.П.Шуле рассказывал: «В институте Алыпов был признаны вожаком молодежи. В то трудное время его все можно было встретить среди студентов: на разгрузке вагонов и очистке путей, на вылавливании дров из реки Вятки, во главе студентов, ведущих борьбу с  беспризорностью или собирающих средства голодающих Поволжья».
Оказание помощи голодающим на некого время отодвинуло в сторону многие другие важные проблемы, разрешением которых занимался Алыпов. Невозможно без содрогания читать газет; материалы об ужасах голода в начале 20-х годов в Самарской, Саратовской и других губерний Поволжья: «...Раскопки на кладбищах и поедание трупов... Местными властями отобраны занимающиеся поеданием  человеческого мяса... В сенях под ларем найдена голова мальчика 10-12 лет, оставленная на студень.  Кокорин Борис, 60 лет, выел целый бок до ребер и  левую руку до локтя у своего сына Ивана. На другогой день, как отняли его от трупа, он умер... Дети с вот собираются на пороге канцелярии сельсовета и  рыдают: «Либо накормите нас или же зарывайте  живыми». Грозит полностью  мародерство... Питатель; пункты, где кормили травой, корой деревьев и  костяной мукой закрываются по причине отсутствия  и этих суррогатов... Поедают кошек, собак... Поголовно вымирают целые семьи, целые села и деревни...»
                    В 1922-1923 учебном году организуется «Последгол». Задача этой организации заключала» оказании помощи голодающим Поволжья. С.А.Алыпов вместе со студентами проводят изыски!, возможность помочь умирающим от голода людям.  Для этого организуется кружечный сбор пожертвований, ставятся платные спектакли, концерты, читаются лекции и доклады с привлечет научных сил института, организуются субботник
Вот типичное объявление, помещенное в «Вятской правде» 22 марта 1922 г.: «В среду 22.3 в 6 1/2 вечера в педагогическом институте состоится оперный  из отрывков опер «Борис Годунов», «Русалка», «Лакме», «Севильский цирюльник» в сценической обстановке, с участием местных и приезжих . После исполнения отрывков - буфет, лотерея, ваш Весь чистый сбор поступит в пользу голодают Билеты от 50 до 100 тысяч рублей продаются в  помещении института (угол ул.Дрелевской  Свободы) ежедневно с 10 до 3-х и с 5 до 8 часов»
                  Не стоит удивляться «высокой» стоимости билетов. Деньги обесценивались с каждым днем, неделю работы где-нибудь на ремонте железнодорожных путей студенты порой зарабатывали по несколько сотен тысяч рублей. Цены буквально все товары были просто сумасшедшими. К приме в марте 1922 г. экземпляр газеты «Вятская правда», стоил 6000 рублей в Вятке и 8000 рублей в уездах и железнодорожных станциях. Сначала мая цена одного  экземпляра подскочила до 30000 рублей, а к середине  мая уже до 40000 рублей.
Вот почему студенческую стипендию выдавали  продуктами. На человека в тот период в месяц полагалось муки ржаной от 15 фунтов до 45 кило, она заменялась овсяной мукой или совсемкой, как ее называли), мяса - от 3,5 фунтов до 10 фунтов, масла отО,75 до 3-х фунтов, табаку - 0,5-1,25 фунта. Изредка  институту давали небольшое количество так называемых «пайков АРА» (американской рабочей помощи), куда обычно входили несколько банок сгущенки и галеты-бисквиты. Н.А.Желваков, ведавший выдачей пайков, обычно вывешивал шутливое объявление в стихах, где под рифму перечислялось все, что выдавалось: «Приходите, люди ученые, получать папиросы крученые...»
                  Распределением пайков занималась созданная при исполбюро студентов распред тройка (Алыпов, Баранов, Окишева). Иногда нуждающиеся студенты снабжались сапогами, валенками, брюками, бельем и т.п. До декабря 1921 г. все студенты получали одинаковый паек. С января 1922 г. по настоянию партячейки для распределения пайков все студенты были разбиты на три категории в зависимости от социального положения, нуждаемости и проявления активности в общественной работе, под которой подразумевалась прежде всего работа на субботниках и воскресниках. Первой категории могли, например, выдать в месяц по пуду муки, студенту, относящемуся к второй категории - 30 фунтов, а третьей категории
ничего. Немудрено, что после введения такого положения участие студентов в общественной работе усилилось. Если получавший паек студент отказывался участвовать в этой работе, он снимался с пайка частично или полностью. Невиданные пайки, также как и пожертвования, сдавались в отдел по распределению. С.А.Алыпов писал: «Студенты Вятского педагогического института на общем собрании своем 22 апреля единогласно постановили вместо прежних отчислений с 1 апреля отчислять в пользу голодающих 10% от получаемого пайка. При таком отчислении 150 студентов, получающих пайки, в месяц будут давать голодающим одной муки больше 15 пудов. Таким образом принцип «десять сытых накормят одного голодающего» будет осуществлен полностью».41
                 В 1923 г. положение студенчества значительно улучшилось, увеличились стипендии, поэтому отпала необходимость в пайках и распред-тройке.
Раз в день студенты питались в столовой института, которая была открыта в .1921 г. Повар Прокопий величественно разливал борщ в миски.  Некоторым     
студентам Прокопий чуточку добавлял похлебки.
Однажды для институтской столовой зарезали выбракованную старую институтскую лошадь. Это уже был праздник, целое событие, хотя мясо и оказалось очень жестким.
               Столовая была самым оживленным местом. Сюда приходили не только для того, чтобы поесть, но и поговорить, встретиться с друзьями, посмеяться. Профессор математики И.Я.Депман имел привычку не расставаться с книгой даже во время еды. Кстати, он имел на базаре свой книжный ларек и в свободное время сам торговал книгами.
Студенты тех лет вспоминали, что хотя материальные трудности и были несравнимы с теперешними, никого это особенно не угнетало, все чувствовали себя счастливыми оттого, что учились в высшем учебном заведении, на институт смотрели как на храм науки.
                 Тогдашний студент К. Г.Селезнев вспоминал, что молодежь тех лет отрицательно относилась к ношению галстуков, рассматривая их как пережиток прошлого. (И действительно, изучая фотографии начала 20-х годов, мы заметили галстук разве что у ... Алыпова -В.П.). Еще более отрицательным было отношение к шляпам. Увидеть студента в шляпе было невозможно. Кепка, рубаха-косоворотка, сапоги - вот обычная одежда и обувь студентов. В зимнее время - валенки. Но, начиная с 1926 г., облик студента стал определенно меняться, - отмечал Константин Григорьевич. Студенческая жизнь постепенно улучшалась, одеваться и питаться стали лучше и внешне выглядеть культурнее, чем в начале 20-х годов...
Степан Алыпов стремился отойти от нарождавшейся уже в ту пору шумихи, плодившихся штампов в агатационно-пропагандистской работе.
                    Так, на вечере, посвященном сорокалетию со дня казни С. Н.Халтурина после доклада и концерта Алыпов организовал политическую шараду под названием «Генуя», нечто вроде инсценировки открытия самой конференции, то есть выражаясь современным языком, провел ролевую игру. «Вятская правда» писала: «Необходимо отметить, что несмотря на неподготовленность участников «конференции», последняя прошла весьма оживленно, причем перед слушателями наглядно прошло все то, что может быть предъявлено на Генуэзской конференции русским 
делегатам, и отношение самой России к конференции. Зрители: учащиеся института, члены РКСМ, курсанты рабоче-крестьянского университета и члены РКП с большим вниманием выслушали декларации капиталистических стран, причем требования, предъявляемые России, покрывались шиканьем и свистом, и наоборот удачные выражения представителя России - шумными одобрительными аплодисментами.
Этот совершенно новый вид агитации можно было бы рекомендовать для проведения и в других местах для рабочих и красноармейцев, но действительное открытие конференции в Генуе 10-io апреля и неизвестность, во что выльются работы конференции, вероятно не позволят повторить еще этот первый и удачный опыт».4-’
В 1923 г. в институте была организована ячейка «Лиги времени». В члены ячейки должны были войти прежде всего партийцы и комсомольцы, чтобы собственным примером показывать остальным образец правильного использования сжим» времени, аккуратной явки на собрания, своевременного выполнения поручений и заданий. Вообще аббревиатура «НОТ» была тогда очень популярна. Повсеместно организовывались кружки научной организации труда, штудировались работы Алексея Гастева, Платона Керженцева. Стремление к НО! было здоровым увлечением, воспитывавшим привычку к четкости, организованности.
                     Имя Алыпова становится известным далеко за пределами института и губернии. Участвовавший в работе XII-ii губернской партконференции член Президиума ЦКК А.А.Сольп писал о Степане Акимовиче: «Алыпову - 24 года; он только с 20 г. в партии, но он самый вдохновленный, самый любимый член Вятской организации... Он сам горит в работе и вдохновляет всех кругом... своим радостным энтузиазмом, верой... Он жадно впитывает знания, которые дают ему книги и газеты, и также жадно с большим мастерством эти знания передает дальше учащемуся юношеству, членам партии, беспартийным».
С.А.Алыпов привлекал студентов к общественной деятельности, призывал их не ограничиваться работой только в институте, не замыкаться него стенах. По его инициативе студенты принимают -участии в  деятельности рабкоровского и литературного кружков при редакции газеты «Вятская правда», с которой сам Алыпов был тесно связан: в 1921 году, и в особенности в 1922-1923 г.г. его статьи в этой газете появлялись едва ли не через день-два, а иногда и каждый день.
                   Студенты занимались в спортивных группах .при городском дворце профсоюзов («дом организованного пролетариата», как тогда называли). Здесь же был драматический кружок, которым руководите артисты драмтеатра. Большинство занимавшихся в этом кружке были студенты, благо институт был рядом, буквально в двух шагах. Да и драматический театр был для будущих учителей родным домом По существовавшей договоренности директор театра Гурский выделял для института определенное количество контрамарок на  свободные места оркестра. Студенты старались не пропускать ни одного спектакля.
                 Любовь к театру, изрядно подкрепленная самой прозаической нуждой, побуждала студентов наниматься в приезжие оперные группы на роли статистов, подсобными рабочими сцены и т.п. Их наряжали то боярами, то эфиопами, заставляли проделывать все то, что полагалось по ходу действия, даже открывать рты, но не печь Студенту Пикулеву один раз здорово досталось за то. что он нарушил это условие и вместе с настоящими артистами «распелся».
                  Но были среди студентов и такие певцы, которые доставляли свои исполнением большое удовольствие слушателям. Иван Долматов - эго имя заставляло учащенно биться сердца однокурсниц. И как солист он пользовался большим успехом. Красивый сочный баритон Долматова был под стать его эффективной романтической внешности. С особым чувством Иван исполнял песню «Он был шахтер, простой рабочий» В дальнейшем выпускник общественно экономического отделения I928 г. Иван Петрович Долматов стал директором Московской госпединститута имени В. И Ленина - главного педвуз; страны.
                  Художественной самодеятельностью в те годы занимались многие студенты. И для профессиональной подготовки учителя, и для организации разумного отдыха студентов эго имело исключительно больше значение.
В укреплении патриотических чувств важную роль играли демонстрации и революционны праздники, в которых студенты участвовала вооруженные винтовками. Тогда члены партии комсомольцы состояли в ЧОН - частях особое назначения, проходили в них военную подготовку без отрыва от учебы, несли караульную службу в городе, а в революционные праздники участвовали демонстрациях, «вселяя страх оставшимся буржуям Один из моментов караульной службы в войск; ЧОН отразил Иван Царегородцев в cтихотворении «Студент на посту». Стихи эти, конечно, далеки от совершенства в смысле форрмы, но очень искренни и что самое главное, точно передают тревожную  обстановку того времени.
Полная луна, а перед ней береза
Оставшимся покровом шелестит.
И песня свежая несется с перевози.
И дремлющие чувства шевелит.
И мысль баюкает ночная обстановка.
И клонит в сон. Так хочется вздремнуть!
Но крепче сжав холодную винтовку,
Я стал ходить, стараясь не уснуть.
Ведь разве можно спать студенту-коммунару.
Когда другие безмятежно спят ?!
На этот пост средь дыма и пожара
Я призван наше счастье охранять.
                  Вятская комсомольская организация шeствовала  над Балтийским флотом. В феврале 1924 г. гpynпа  комсомольцев института направлена в гости на подшефную подводную лодку N7 «Рысь» Балтийскго флота. В группе было пятнадцать человек. Студенты привезли подшефной команде подарки и комплект сатирической газеты «Жабрей».
Подводники радушно встретили посланцев вятской молодежи. Был устроен вечер встречи. Гостили у подводников три дня. Осмотрели лодку, ходили на экскурсию в Петропавловскую крепость, Зимний дворец и в другие интересные места. В дальнейшем поездки к морякам Балтийского флота стали ежегодными, особенно в каникулярное время, и регулярно проводились вплоть до начала Великой Отечественной войны.
И все-таки более всего студентов занимали мысли о поиске хлеба насущного. Нужда заставляла их подрабатывать даже в дневное время. Поэтому посещение занятий порой было необязательным. И бывало так: идет лекция, вдруг в аудиторию «влетает» студент и объявляет, что ему удалось найти работу для пяти-шести человек. Тут же сговорившись, несколько человек покидают аудиторию с молчаливого согласия преподавателя.
Для того, чтобы упорядочить подработки, при бюро пролетарского студенчества была создана трудовая комиссия по подысканию работы Д'[я нуждающихся студентов. Чем приходилось заниматься? Ремонтировали тротуары и железнодорожные пути, набивали снегом ледники и сортировали кожи на кожевенной фабрике. Девушек старались пристроить писцами, в различные комиссии... В институтском подсобном хозяйстве' студенты обучались сельскохозяйственному труду: работали на жатках, молотилках, стоговали сено и пр. Полученные продукты направлялись в столовую института.
                  Особенно тяжелой была работа на пристани. Студенческая артель как-то подрядилась разгрузить две баржи соли. 90 тысяч пудов! Механизации никакой. С седелками на спинах надо было подниматься по лестнице из трюма на палубу, по трапу выходить на пристанскую улицу, еще по одной лестнице карабкаться в верх лабаза и там опорожнять куль. Кули были разные, иные до десяти и более пудов. Выбирать их было нельзя: неси, какой достался. На этой работе многие надорвались. Из шестидесяти человек артели к концу работы осталось около десятка. Денежными делами артели ведал Ваня Швалев, человек аккуратный и добросовестный.
                  С.А.Алыпов постоянно стремился привлечь внимание общественности города и губернии к нуждам и запросам института. «Это единственный очаг социалистической культуры нашего края, который ведет коммунистическую политику в деле культурного строительства и во главе которого стоят люди, несомненно и глубоко преданные делу пролетарской революции, хотя и числятся официально беспартийными, - пишет Алыпов в «Вятской правде»
8 июня 1921 г. - Институт еще молод и чрезвычайно слаб по материальному оборудованию, но он имеет о1ромнейшие задачи и при содействии партии и Советской власти развернется в доподлинную фабрику коммунистического строительства... Если принять во внимание нашу культурную отсталость и необходимость поспешно поднять культурный уровень страны, огромные нужды нашего края в учительстве, то будет понятно, почему я говорю о всяческом содействии институту...»
                Далее Алыпов пишет об особенностях приема на первый курс в текущем году. В частности, лица, не выдержавшие испытаний на первый курс, будут приниматься «на одногодичную испытательную группу, если в течение года можно будет ликвидировать их неподготовленность для поступления в институт»; сообщает, что в силу ряда условий (отсутствие общежитий, учебных помещений и т.д.) прием будет производиться очень небольшой (200 человек), что в действительности для того времени было очень большим приемом. Заключает статью Степан Акимович призывом, крайне актуальным и сейчас: «Профсоюзы и отнаробы (отделы народного образования) командируйте достойных кандидатов в институт, только тогда получите достойных учителей».
                 С.А.Алыпов указывал в статье, что «в нынешнем году институт выпускает 50 слушателей для занятия должностей преподавателей школ второй ступени». Фактически же институт окончили 33 выпускника. 3 июля 1921 г. состоялся первый торжественный выпуск, окончивших IV и III (ускоренный) курсы. Среди выпускников были будущий профессор, доктор биологических наук, автор свыше полутора сотен научных трудов Павел Амфилохиевич Дрягин, ставшие впоследствии (в г Ленинграде) известными биологами Александр Александрович Семушин и Мария Федоровна Солоницына, преподаватель физики в Вятском педагогическом, а затем в Ижевском медицинском институте Николай Иванович Зыкин, Яков Данилович Сатаев и др. После окончания института Я.Д.Сатаев работал некоторое время в институте научным сотрудником в области агрономии. В 1924 г. переехал в г.Котлас, где стал заведовать школой-семилеткой и работать учителем биологии.
И вот что примечательно. Когда через несколько лет руководство Вятскою пединститута решило выяснить, чем занимаются выпускники первого советского выпуска, то оказалось, что ни один из них не изменил своей профессии! За исключением скончавшихся к тому времени С.Н.Брагина и
А.А.Суслова, и еще двоих-троих, сведения о которых не удалось собрать, все, остальные работали преподавателями в институтах и техникумах, школьными учителями в Вятке, Саратове, Глазове и других уездных и губернских городах, в селах и деревнях. А кое кто продвинулся и по научной стезе. Так, историк И.Я.Поздеев был к тому времени аспирантом НИИ научной педагогики при 2-м МГУ. Я.И.Ильин - ассистентом НИИ народов Востока в Москве.
В уже упоминавшейся статье Н.Шулснова ее автор, ссылаясь на воспоминания Б.В.Кинда, рассказывает о поездке Алыпова в Москву и его встрече с Лениным, в ходе которой вождь якобы и дал согласие на то, чтобы Вятский институт носил его имя.
                 В 20-е годы имя Бориса Владимировича Кинда - сотрудника Вятской губернской газеты «Деревенский коммунист», часто печатавшегося в других местных изданиях, одного из руководителей Вятской комсомолии, как и имя Алыпова, было хорошо известно местной молодежи. В дальнейшем Б.В.Кинд жил и работал в г.Челябинске.
                  В своей короткой статье «Дни молодости», вошедшей в сборник воспоминаний первых вятских комсомольцев, Б.В.Кинд упоминает и Степана Акимовича, но, к сожалению, упоминает очень кратко  и отрывочно. По всей вероятности, эта сдержанность  объясняется временем выхода сборника (1958 г.), когда несмотря на начавшуюся хрущевскую «оттепель», общественное сознание еще очень настороженно относилось к тем, кто был репрессирован в годы сталинщины. А Степана Акимовича не миновала чаша сия...
                 Так вот, Б.В.Кинд утверждает, что «Алыпова знала Надежда Константиновна и познакомила его с "Владимиром Ильичом Лениным». Увы, знакомства с Лениным как такового по-существу не было.
              С.А.Алыпов был сыном своего времени. Воспитанный в безбожии, он беспощадно относился к религиозным предрассудкам, постоянно высмеивал и осуждал их «носителей». В «Вятской правде» то и дело появлялись статьи Алыпова, направленные против религиозных предрассудков: «Несколько слов об анафеме», «Новые люди и пасха», «Несколько мыслей вслух», «Посвящается «матери»-церкви по случаю так называемой пасхи», «Несколько слов о Николае-Чудотворце», «Как появился христианский праздник Троица», «Христианская Троица» и многие другие. В статье «Блестящий опыт»45 он пишет о проведении комсомольцами Вятки рождественского праздника: «Театры и клубы были переполнены. Эго значит, что молодежь с нами, что она вырвана из объятий вековых палачей. В их храмах, конечно, было много молящихся. Но кто? Бывшие и теперешние торговцы, чиновники, мещане, дряхлая интеллигенция, забитые представители трудящихся. Посмотрим, отцы духовные, далеко ли вы уедете на 80-летних старухах и стариках. Кто кого вышибет из седла? Весь вопрос во времени. У нас мало театров и клубов, у вас много церквей. Но не забудьте, что после революции прошло всего 5 лет, из них 4 года мы воевали с генералами да с вами. А вы существуете уже тысячу лет... А все-таки революция пробила брешь в вашей крепости, а наша армия растет и* крепнет, с нами молодежь. А что вы будете делать, когда старухи и старики отправятся в «лоно Авраама» и новое поколение будет нуждаться в вас столько же, сколько плешивый в гребенке? Пролетарская революция и культура обезвредят вас».
И обезвредили...
              По-разному можно относиться к столь непримиримому, жесткому отношению к церкви со стороны тогдашних партийных и советских работников. Сейчас-то мы понимаем, что в проведении антирелигиозной работы далеко не всегда соблюдалась законность, сплошь и рядом проявлялось неуважение к чувствам верующих (а ведь их было значительное большинство населения!), далеко не всегда -оправданными были проводимые в церквах реквизиции. Например, в фонде помощи голодающим требовали сдачи церковных книг, переплеты и застежки которых были украшены золотом и серебром, а сами книги, то есть то, что и представляло собой истинную ценность, обрекались на растаск и уничтожение.
Алыпов бичует священнослужителей, сдававших церковную утварь (иконы, кресты, книга) со снятыми украшениями,46 изобличает епископа Виктора, разъезжающего по губернии «якобы с целью сбора средств д ля голодающих»; в его честь даются богатые обеды, а сам он «в целях агитации» произносит всего несколько слов.47 В то же время работники областного музея, призванные вести антирелигиозную работу, получают хорошие пайки, а сам музей не работает.4* Вскоре после выступления Алыпова музей был открыт, а епископ Виктор в свое время отправился в Соловки...
               К 53-х летней годовщине со дня рождения В.И Ленина Алыпов предлагал партячейкам провести «клубный вечер», включающий следующее: 1. Чтение отрывков из книг или доклад; 2. Живые картины (Ленин в подполье. Ленин освещает путь к коммунизму). Любоопытны, и в то же время чрезвычайно наивны «лозунги» Алыпова о Ленине.
Вот некоторые из них: «Тов. Ленин точен, ка немец и на заседания является минута в минуту. Ленин настойчив как англичанин. И в тоже время тов. Ленин не немец, не француз, не англичанин,  наш природный, наш российский. Ленин  гениальный теоретик, обществовед, но и  рабочий писатель. Тов. Ленин обладает возможностью на лету оценивать явления, отделять существенно важное от шелухи и пустяков, заполнять воо6ще недостающие части картины, додумываться и, прежде всего, за врагов, сочетать все это и наносить удар одновременно с тем, как складывается формула удара».
По служебной необходимости С.А.Алыпов ездил по губернии. Его путевые заметки, печатают в губернских изданиях всегда интересны, ос в них отражалась сама жизнь. Сейчас, по про многих лет они читаются как страницы живой истории и представляют немалый интерес  краеведов.
В заметке «На местах»50 он рассказывает один случай  из своих поездок. «По пути из Вятки в Нолинск пришлось проехать несколько больших наблюдать жизнь на местах. Так, например в Суне, где есть большое двухэтажное волисполкома, меня поразила грязь, царящая в здании. Помимо того удивил бюрократизм дежурного по волисполкому, к которому, как мне сообщили  «пущать не велено». Тем не менее я прошел, г лошадей, и пока их да вали, посетил находящуюся школу 11-й ступени, в которой однако хотя и у учительский персонал, учение не производила «школа сокращена», как сказал один из «сокращенных преподавателей.
                    Вечером в заготконторе состоялся семейный  концерт «с танцами*. Было много народа и настоящее в пели песни И танцевали. Утром провел беседу с  ячейкой РКП и сорапроса, но представителей последнего явилось очень мало, куда меньше, чем  было на танцульке. Ну, да и то сказать: танцульки  «серьезное», а беседа... беседа так себе.
Небольшой штрих из местной ж Оказывается, что учителя и учитель совместительствуют, совмещая служение богу и i причем богу отдают куда больше времени просвещению. Это, между прочим, выражается что если под праздник назначается спектакль,  работники «на ниве народной» сначала отстоят  всенощную, а потом уже начинают спектакль.
Село большое, попов-батюшек много и раб они вовсю. Один из этих «ревнителей христианства взял за похороны умершей нищей сиделки в больнице 150тысяч рублей, а сироты... сироты пошли побираться. Но что ему за дело до сирот? Ведь отпели и похоронили по всем правилам христианского искусства. Направляюсь дальше. Та же белоснежная равнина много, много верст лежащая снежная равнина, невылазная грязь в волисполкомах и тс же бож1 со святыми ликами в домах «работников просвещения».
                 28 апреля 1923 г. «Вятская правда» поместила  большую по объему и крайне резкую но тону статью Алыпова «Об освежении учительского состав; которой он предлагал ряд  мер для  повышения  качества учительских кадров: нужны, писал Алыпов, курс подготовке учительства, следует сокращать гocaппарат и давать улучшение материального положения педагогов; наряду с конкурсом на лучшего учителя проводить конкурс на худшего учителя и т.д.
Приводил Алыпов и конкретные примеры таких, но его мнению, «худших учителей». Так, пишет он, зав. школой И-й ступени Е.И.Григорьев не желает переходить со старого правописания и в его школе пишут через ять, с твердым знаком «и всеми прочими прелестями» (В ту пору твердый знак был упразднен и вместо него писался апостроф в виде запятой). Зав. школой 11-й ступени С.И.Горский, продолжает Алыпов, в свое время в Вятской духовной семинарии читал такую «научную» дисциплину как обличение социализма с богословской точки зрения. С. А. Алыпов сокрушается, что в школах не изучают Д.Бедного, а только Тургеневых да Достоевских, «плюс Пушкин с Лермонтовым».
                 Даже сейчас, по прошествии десятков лет тяжело читать эту статью. Теперь-то мы знаем, что очень скоро «мастера быстрого реагирования» Демьяна Бедного включат в учебники, да так щедро включат, что втроем с Маяковским и Горьким они займут в учебниках литературы почти весь объем. «Небольшевик» Блок будет удостоен небольшого абзаца. О лучших поэтах советского периода учебники вообще будут молчать или сообщать в соответствии со ждановско-сталинскими постановлениями по литературе и искусству. И все это будет длиться почти полвека.
На статью Алыпова пришло много откликов, сообщила газета в номере от 9 мая. Некоторыми читателями она была расценена как сигнал к травле. И неудивительно! А 14 июня был помещен и отклик на статью. Некто, скрывшийся под псевдонимом
В.К., писал, что статья вызвала оживленные прения. В целом, В.К. оценивает статью Алыпова негативно: «Товарищ Алыпов неправ в том, что не учел обстановки, в которой приходится работать сельским учителям, а также то, что заменить («освежить») их не за счет кого». «После пятичасового рассказывания, что «бе да а - будет ба», при отсутствии лица, с кем бы он мог посоветоваться и поделиться своими мыслями и, не имея свежего печатного листа, учитель, в конце концов, идет на чашку чая к отцу Ивану и матушке Евдокие, - защищал сельского учителя автор отклика.
                  Вот почему лучшие учителя стремятся оставить школу, и едва ли они опять пойдут сюда, хотя бы «наркомпросу немножечко и прибавили». Уоно шлет одни бумажки. Все эти условия не учтены т.Алыповым. Никакая человеческая душа не может сделать больше того, что сделано учителем сельской школы. Тем более не могли переродиться старые работники просвещения, т.к. обстановка и условия работы не благоприятствовали этому». Далее он вносит ряд предложений, среди которых «просить студентов Вятского педагогического института принять шефство над отдельными сельскими школами».
               А институт делал в тот год свой третий выпуск специалистов с высшим педагогическим образованием, но из трех - это был первый выпуск пединститута имени Ленина. Алыпов не застал дальнейшего роста родного института. В сентябре J923 г. начался новый этап в его жизни. Он был переведен на работу в ЦК ВКП(б). В 1924 г. он дважды побывал в Вятке, сопровождая А.А.Сольца, приезжавшего для проведения дискуссии против троцкизма, а затем - М.И.Калинина.
«Вятская правда» от 6 мая 1924 г. писала: «В воскресенье 4-го мая проездом в Сибирь в Вятку прибыл председатель ЦИК СССР М.И.Калинин. Собравшиеся дружно приветствовали подошедший поезд. С трибуны, созданной на скорую руку из столов, т. Калинин обратился с кратким приветственным словом. После тов. Калинина с кратким докладом о международном и внутреннем положении Советского Союза выступил сопровождавший «старосту» т.Алыпов».
                  В Москве Алыпов учился в институте красной профессуры, а по окончании учебы заведует кафедрой общественных наук Высшей партийной школы, работает в институте В.И.Ленина (впоследствии - институт марксизма-ленинизма), участвует в подготовке к изданию пятитомного собрания избранных произведений В.И.Ленина.
В 1929-1930 г.г. С.А.Алыпов - заместитель председателя Главполитпросвета, является ближайшим сотрудником Крупской, ее заместителем.
В 1930 г. Алыпов был направлен ЦК в Восточно- Сибирский край, где был избран членом бюро крайкома, заведующим культурно-пропагандистским отделом.
                 Увы, и Степана Акимовича, как и Н.А.Дернова, не обошли стороной сталинские репрессии. В 1937 г. Алыпов был арестован. Алыпов смело защищал свою невиновность. «Я был и остаюсь, - писал он, - несмотря на свое положение, преданным партии
Ленина.          В тюрьму меня загнала не партия, а провокация, фальсификация и клевета. Я знаю и убежден, что партия борется с провокацией, клеветой и другими делами... Я и сейчас остаюсь беззаветно преданным партии Ленина и мечтаю делом доказать это... Я убежден, что не сегодня, так завтра ошибочное решение в отношении меня будет отменено». И оно было отменено, но, увы, слишком поздно
в 1956 г. В тяжелых лагерных условиях, писал Н.П.Шуленов, - Алыпов путем самообразования стал фельдшером, и все силы отдавал помощи больным товарищам. Жизнь его оборвалась неожиданно. В 1950 г. он был убит уголовником, не дождавшись долгожданного освобождения. Едва ли возможно сейчас установить, был ли это специально спланированный акт, направленный против несгибаемого, мужественного человека, либо все вышло случайно... Одно можно сказать точно: Степан Акимович Алыпов - умный, честный, трудолюбивый человек все свои душевные и физические силы отдал возвышению кровавого молоха, который в конце концов и погубил его. Но можно ли его винить за это?           
 
Трагическая судьба, сложная, противоречивая личность...
В прежние годы о людях, которых коснулась карающая десница «отца народов», старались лишний раз не упоминать. Поэтому десятилетиями создавался «провал» в исторической науке, который сейчас нелегко «засыпать». Тем более, что все меньше остается очевидцев тех лет. И все же в основных чертах биографию С А. Алыпова, особенно «вятский период», удалось восстановить.
Конец.