Мастюгина Татьяна (Тоня) Васильевна.

 Родилась в 1916 году. Мать, Воробьева (Ситникова) Ульяна Родионовна, из д. Ситники. Умерла в войну, болела. В деревне ее звали Олькой.
Отец, Воробьев Василий Семенович, умер после войны (в 49-50-ом году), родом из д Воробьи Николаевского прихода.
Жили в д. Ситники. Единолично жили долго. Я уже ходила жать. Сначала скота начали собирать, через неделю разогнали. В Николаеве еще была коммуна, туда съехались самые бедные. Около года просуществовала коммуна. Больно форско было сначала. Ходили в красных галстуках, красных платах. Работали вместе, питались вместе. Помню ели молочный суп.
(на фото Татьяна Васильевна и  Смольников Семён Петрович - жители д. Яровые)

 
Потом организовали колхозы. Сначала в каждой деревне (сельсовете) был колхоз. (Пыховский, Макаровский, Шмелевский…). Потом в Николаеве сельсовет. Сначала Николаево было из пяти домов, и был там кабак и церковь. В кабаке продавали вино, тут же был магазин с материей. Продуктов не было. Все было свое. За материей была очередь. Мамаша рассказывала, что отец был богомольным, все ходил в церковь, А потом зайдет в кабачок, шкалик выпьет. Церковь была красивая, с железным забором.
Училась в школе полгода с 8 лет (1924 год). Тогда церковь еще была, там венчали. Коммуна началась, церковь прикрыли, сломали, увезли в Фаленки на стройку. Колокола сняли. Дольше была церковь в Низевах. Брат уже был женатым, ходили с ним. В Низеве здание сохранилось,, там мастерские. Колокола зазвонят, до дому было слышно. Очень звонки. Который мужик (Окиновский) снимал колокола, убился. Не знаю когда, или когда снимал, или потом.
 
Когда организовали артель (после коммуны) в одной деревне объединились, кто побогаче. Один год существовала артель.
Изосимово – 5 домов – жили отдельно, потом с Ситниками. Которые объединились (смешались) с Николаевым, я тогда была уже замужем в Яровых.
 
Не шла сколько замуж. Папа говорит, пока могу, свадьбу справлю. У мужа были две сестры. Кузя (муж) жил с дядей Васей. Ревнивая была жена у Васи, не любила, как он угощал детей. Дядя Алеша (двоюродный брат) был Васин сын. До войны разделились. Жили в пятистенном доме всей семьей. Вася с детьми, бабушка Катя (свекровь). Свекор пришел с войны (?) и умер. Кузя остался на 14-ом году. Илья и Алеша – двоюродные братья Кузи. Жена у Васи еще была, живую помню: ходила искала овечек. Илья уехал к дочери в Нижний Тагил. А д. Алеша жил почти до смерти в Яровых, умерли с женой у дочери в Омутнинске.
У Ильи купили дом старый. Надо было до окошек менять. По реке плыли бревна. В сельсовете разрешили взять. Дома под горой пихтарник был. Сосед помог нарубить, напилить, вывезли колхозом. Тес «продорожили» с мужем женщины, с которой конюшничали. Он пришел с войны без ног. На клите был хороший тес. Когда всех «смешали» в Николаево, Князев Николай Семенович помог привезти клить, тес. Петруня. да Семен Петрович поставили. Тесу не хватило только на погреб, на хлев.
Потом все закрыли вместе. Сашка Матвеев помог перекрыть баню. Когда умчало мельницу, тесу нанесло на луга. Навозила тесу на баню. Тес набрала на пол и на кутник.
 
Мельницу не перестраивали, а строили ГЭС. А разрушили, когда проводили провода, общую линию. На Яровке, где большой мост,  была ГЭС. Ямы для столбов копали руками, ступеньками. До войны света не было. Ребята возили землю, носили на носилках. Сваи сбивали. На столб одевают полотно и вбивают 4 скобы и 4 человека встанут на полати и вбивают. Потом нашли молоток, били молотком.
 
День поробили, булку хлеба дадут (в Николаеве была пекарня). Кто работал на ГЭСе, никого уже нет. Вася Ушакоський только жив, в Николаево у дочери. Был контужен, не мог жвакать.
 
Часовня была на берегу Бобылей. В семик приедут все с товарами на ярмарку. Принимали кору дуба, лен. В часовне правили пометки (В Пыхове тоже была часовня у кладбища). Молодежь раньше не ходила на кладбище, ребят тоже не водили.
Пожила и единолично, и в колхозе, и на производстве. В колхозе – кабала. Никаких выходных. Буди если дождь – заливень. До 60 лет все работали в колхозе. Мамаше (свекрови) было под 70 лет, бригадир зовет жать: «Бабушка, айда, бабочку нажнешь, две нажнешь, и то хорошо».
 
Рею (старшую дочь) родила в Ильин день. Лето было дождливое, сено не все сгребено. А так-то уже жали. Мамаше говорю, что я вся развалилась, она говорит: «Если что, повороти по лесу и домой». Только догребли, в копна склали. Дождь. Была молодушка. Она меня держит. Погоди. Не уходи, дождь.
 
Бабы бежат домой. У меня не бежится. Дошла до кузницы, глина, склизко. Жили тогда еще в прирубке. Мамаша встречает. Только ступила за порог, Рея выпала. Недельку одну побыла дома и пошла жать. Штаны не носили, рубаху скалывала.
 
До войны работала на разных работах. Сено возили, снопы возили, товар возили в Николаево из Фаленок (сахар, муку). Летом под зародом. Страдой на скирде. Метала солому. Солому возили домой. Последний год (в начале 60-х) держала корову, сена не хватило. Съездили с Аксинькиным Ваней в Юринцы, привезли по волокуше сена. У председателя просила центнер соломы, ни за что не дала (председателем была женщина). До весны кое-как допихала. По весне целые скирды соломы сжигала сама. Было обидно.
 
Корову до сих пор видаю во сне. Небольшая, доила хорошо. Снимок был хороший. В заготскот сдали с Реей. Один просил продать на посром недорого.
Займы были в войну по 800 рублей в год. А продать было нечего, кроме лука. Все деньги надо было внести сразу.
 
Раньше говорили: отец должен учить своему ремеслу, мать – своему. Девке в приданное нужна прялка., ткацкий стан, квашенник (гасник, которым завязывают квашню), овечку…
Жених тоже что-нибудь покупал, калым. Мне купили ботинки хромовые из свинины. Износила я их всего двое. В Демаках кто-то выписал, велики. Маня продает ботинки. Были повелики, но купили. Лет 16 было.
 
 
Отец приказал выйти замуж. Девичей жизни не видала. Маме сказала – удавлюсь. А мама говорит – лучше отказаться. В семье была младшей дочерью, а младший - брат. Ушел в Фаленки самостоятельно. Работал в райфо. Потом переехал в Зуевку. Перевели в Мухино, потом обратно перевели в Зуевку. Упал, сломал ребро. Полежал три дня, пошел на работу. С работы не дошел до дому, стал садиться, ребро воткнулось в сердце. Папу увозил в Зуевку. Жить было негде, одна комната. Кровать вторую негде поставить. Спал на сундуке. Отец прожил год, уехал обратно. Жил в Яровых у меня. Отец все время плел лапти. Наплетет, несу на базар в Фаленки. Лапти стоили 100 рублей. В баню на салазках возила, мыла, еще париться ему надо. Сама одевала фуфайку и падежки. Спал у порога на скамейках. Катя (свекровь) умерла позднее. 25 годов жили с мамашей. Она выстирает, выкатает (погладит) все, баню истопит, ребят вымоет.
 
 
Баня сделана из амбара. Сама в войну доделывала баню. Еловые пни поставила, сделала кутник, лавку. Сложила каменицу. Не топиться. Спросила в Ситниках отца. Переложила, получилось. Зафурчела печка.
На сарае был тес. Им обшила срубы в яме. Потом давай с мамашей рубить обруб. Срубили, распятнала. Пришел брат. Начни-ка Егор первый ряд. Заложил доверху. Горло не знаю, как делать. Возле бока поставила косяки от окна и подушку. 
  
 
 
 
Записала внучка – Прокопович Елена Михайловна