Родился 18 марта 1921 года в г. Иркутске. Сразу после окончания школы был призван на военную службу 25 июля 1939 года, в 1941 году завершил учёбу в Военно-морском училище береговой обороны в Севастополе и его направили на Северный флот. Во время Великой Отечественной войны Иннокентий Петрович Анисимов командовал батареей тяжёлой артиллерии.

Из воспоминаний Торопова Владимира Александровичи:

"ШКОЛУ ЗАПОМНИЛ НАВСЕГДА

 Что касается школы… 1933 год. Я стал школьником, хорошо помню школьную учительницу Зою Дмитриевну  Целоусову,  ёе первые наставления. Так сложилось, что я сразу же, в первый свой школьный день познакомился Кеной Анисимовым.

Шли годы. С Кеной мы почти всегда были вместе. Его родители и его мать, Мария Ивановна Анисимовна, работали в больнице, что объединяло наши семьи. Кена был одарённым мальчиком, для меня стал кумиров. Я видел, с каким увлечением он занимался математикой и как восторженно рассказывал о своём преподавателе математике Сергее Ивановиче Комарове! Не уставая, привлекал меня Кена занятиям музыкой, спортом. В Фалёнках были прекрасные духовой оркестр, отличная, дружная футбольная команда.

По окончании Фалёнской школы, в 1941 году, Кена завершил учёбу в Военно-морском училище береговой обороны в Севастополе и его направили на Северный флот. Во время Великой Отечественной войны Иннокентий Петрович Анисимов командовал батареей тяжёлой артиллерии: в полной море пригодилось ему та блестящая математическая подготовка, которую он получил в Фалёнской школе.

СВЕТ МУЖСКОЙ ДРУЖБЫ

После войны мы встретились с Иннокентием в Ленинграде. Он уже учился в Военно-морской академии имени Ворошилова, а я - в военно-морской медицинской.

Позднее Иннокентий Петрович преподавал в академии военное оперативное искусство, занимаясь параллельно научными исследованиями. Стал крупным специалистом в своей  области знаний. Не случайно ряд лет И.П.Анисимов служил  военным советником академии имени Можайского, автор многих  научных работ.  

Наши встречи, общения, дружба всегда были для меня необыкновенно интересы. Это был высочайшей эрудиции, прогрессивных взглядов, широчайшего кругозора, поржавший не только меня, но и многих его собеседников оригинальностью мышления.

В последнее время Иннокентий тяжело болел. Наша последняя с ним встреча отличалась от всех предыдущих. Мы вспомнили Фалёнскую школу, наших учителей. Оказалось, что всех помним. Не составило нам никакого труда, чтобы оценить; настолько же мудрыми, образованными людьми они  были. С великой благодарностью вспомним школьные годы, участие в замечательно организованной художественной самодеятельности, в спорте. Через всю свою  жизнь я и Иннокентий пронесли имена педагогов М.Г.Ануфриева, Е.М.Городецкой, Н.Е.Шуклиной, А.П.Кленовицкого."

Георгий Васильевич Барминов 1 мая отметил славный юбилей – 90 лет. Он прошел трудный фронтовой путь от Москвы до Черного моря и от Черного моря до Берлина. Награжден орденами Славы второй и третьей степени, Отечественной войны, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За оборону Кавказа», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией», медалью «850-летия обороны Москвы», «Ветеран труда», медалью Жукова и всеми юбилейными.

16 апреля 1945 года за два часа до восхода солнца залпы сорока двух тысяч стволов орудий и миномётов по сооружениям гитлеровцев возвестили о начале Берлинской операции советских войск. Её осуществление было поручено первому и второму Белорусскому и первому Украинскому фронтам. В главе их стояли маршалы Жуков, Рокоссовский и наш земляк Конев. Совместно с этими фронтами действовали соединения Войска Польского. Участником этой операции был и Г.В.Барминов.

Ветеран вспоминает: « Мы ослепили противника. Это было наступление огромной силы. В четыре часа утра командир одной из немецких дивизий сообщил в Берлин: « По нам открыт адский огонь». 22 апреля дивизионы нашего полка заняли огневые позиции в одном километре от окраины Берлина и произвели залп по рейхстагу. И этот исторический залп распоряжением командующего артиллерией фронта поручено было произвести полку, в котором служил и я, - 50-му Темрюкскому гвардейскому минометному, удостоенному орденов Красного Знамени и Кутузова. С 21 апреля по 2 мая в Берлине шли ожесточенные уличные бои, как и на всех участках огромной линии фронта».

Боевой подвиг гвардейцев-миномётчиков яркой страницей вписан в историю Великой Отчественной  войны и наш земляк Георгий Васильевич Барминов  занимает на ней почетное место, внеся свой вклад в общую Победу.

Низкий поклон вам, Георгий Васильевич от всех нас и огромная благодарность за ваш фронтовой подвиг. Долгих лет жизни вам, и здоровья! И  чтобы еще не один раз вы смогли поднять за Победу  символичных 100 граммов фронтовых.

Алексей Дмитриевич Бачериков, житель поселка Фаленки, а ранее Низева, принял участие в освобождении шести стран Западной Европы. Он с боями прошел Румынию, Болгарию, Югославию, Венгрию, Австрию, Чехословакию в составе гвардейского самоходно-артиллерийского полка Сталинградской танковой дивизии. Был награжден орденом «Славы III степени», медалями «За отвагу», «За взятие Будапешта», «За боевые заслуги», «За взятие Вены».

Алексей – уроженец деревни Толока, Горьковской области. Родился в многодетной крестьянской семье в феврале 1926 года. Когда началась Великая Отечественная война, ему исполнилось 15 лет. Пареньку предложили поехать на 4-месячные курсы трактористов. В колхозе нужны были механизаторы, а всех деревенских мужиков, годных к военной службе, мобилизовали на фронт. Его отца, прошедшего первую мировую и побывавшего в плену, миновала эта участь, он был стар.

Овладев премудростями управления машиной, Алеша 2 года работал в местной МТС и даже завоевал уважение старших, опытных трактористов.

В ноябре 1943 призывник Бачериков прошел курсы молодого бойца в учебно-артиллерийском полку. Весной юношу направили под Москву в город Мытищи для получения военной специальности механика-водителя танков и самоходных орудий. Опыт тракториста помог призывнику быстро освоить новую технику.

Весной 1944 года Алексей Бачериков направлен в Западную Украину, в город Ровно, на II Украинский фронт. Здесь формировался новый артиллерийский полк. Молодому механику-водителю горьковскими рабочими была передана самоходная пушка СУ-76М, ласково прозванная «Каленец». На ней он в составе Сталинградской танковой дивизии прошел славный боевой путь до самой Победы. На счету «Каленца» несколько подбитых танков, 4 пулеметных гнезда, 2 противотанковые пушки и большое количество живой силы немцев.

Самоходка «Каленец» вместе с другими своими собратьями прочно завоевали свое место в вооружении Красной Армии. Они хорошо показали себя в обороне и в наступлении, расчищая путь пехоте и прикрывая ее фланги, в уличных боях, где трудно было маневрировать и действовать другим артустановкам.

Немало пришлось пережить на войне. Никогда не забыть солдату тех тяжелых боев. Освобождение западных городов омыто кровью советских солдат. Бой на озере Балатон, ветеран описал так:

– Это была настоящая каша. Страшно. Самолеты, взрывы, крики, стоны, убитые с обеих сторон. Гибло нашего брата много. Снопов в поле столько нет, сколько трупов в поле. Мы с экипажем внутри «Каленца» чувствовали себя, как в консервной банке. Обзор у меня был ограниченный, видел только перед собой, приходилось открывать люк, чтобы соорентироваться на поле боя. Лишь под сильным огнем люк закрывали и слушали командира, имевшего лучший обзор. Скорость и маневренность – достоинства «Каленца», но любой крупнокалиберный пулемет спокойно пробивал броню машины.

В одном из боев солдат получил осколочное ранение в ногу. После месячного пребывания в госпитале он был зачислен под командование маршала-земляка И. Конева на III Украинский фронт. В последние дни войны вместе со своими однополчанами добивал остатки власовцев. Победу встретил в Чехословакии, недалеко от Праги. Обратный путь на Родину лежал через освобожденные страны по железной дороге.

На станции Яблочная, в 120 км от Рязани, Алеша сдал своего дорогого «Каленца», и в составе воздушной дивизии был направлен на Дальний Восток для разгрома японских агрессоров. До места назначения добирались почти месяц. К моменту прибытия враг был уже разбит, но вновь прибывших оставили на границе. 4,5 года Алексей служил шофером, вывозил лес, который рубили и грузили пленные японцы.

В мае 1950 года подошла демобилизация, впереди предстояла долгожданная встреча с родными. Только наш герой не сразу доехал до дому. А всему виной переписка с девушкой. Многие девчата тогда писали на фронт, чтобы морально поддержать наших солдат. Одно из писем друзья вручили Алеше, сказав: «На, читай. Твоя землячка пишет». Так завязалась переписка между пареньком и незнакомой девушкой с Вятки. Послания согревали душу фронтовика, он с нетерпением ждал каждого письма, мечтал наяву увидеть девушку и услышать ее голос.

Возвращаясь, он сошел с поезда на станции Фаленки. Добрался до Низева, где и жила его зазноба Елизавета, которая работала в школе учительницей немецкого языка. Приехала сюда из Богородского района. У Лизы был опыт работы переводчицей в Вятлаге, где содержались пленные немцы. Они произносили ее имя на немецкий манер Эльза, и в Низеве многие учительницу называли Эльза Тимофеевна.

Встретились и больше не расставались. Алексей поступил на работу в местный лесоучасток лесорубом. Спустя время дали лесовоз, на котором он шоферил 18 лет, затем долго работал на грузовой машине «Уралец-375».

Алексей Дмитриевич проявил себя достойно и на трудовом фронте. Он ударник труда, награжден многочисленными грамотами и медалями, его фамилия занесена в Почетную книгу предприятия.

Елизавета Тимофеевна, став его женой, родила сына Александра и дочку Татьяну. Дети всегда росли в родительской любви и заботе. Повзрослев, они ответили тем же.

– Лучше моих мамы и папы нет, – говорит Татьяна Алексеевна, – они нас с братом выучили и путевку в жизнь дали. Золотые родители! Все для нас делали. Работали всю жизнь. Отпуска, считай, у них не было – хозяйство, скотину держали, а с ней спокойно не посидишь, не отдохнешь.

Сегодня Алексей Дмитриевич живет один, он схоронил любимую жену. В любви и согласии супруги Бачериковы прожили 60 лет. Получается, что письма девушки дошли до нужного адресата, соединив две судьбы.

4 февраля 1922 года в деревне Тютрюмы Левановского сельсовета в семье крестьянин-середняков  Архипа  и Матрены Вахрушевых  родилась дочка. Девочку назвали Ксенией, а всего в семье подрастало 10 детей.

Семья Вахрушевых до  колхозов жила единолично и по деревенским меркам была довольно крепкой. В хозяйстве имелись и лошадь, и две коровы, и другая живность. Имелись и собственные молотилка и веялка. Поэтому когда встал вопрос о вступлении в колхоз родители пришли в замешательство. Но жизнь заставила принять решение о вступлении в коллективное хозяйство, отец это переживал очень болезненно и может это ускорило его преждевременный уход из жизни.

Деревенская жизнь трудна не только для взрослых, тут и дети рано взрослеют. Уже в 9 -10 лет детвору летом приглашали на работу. Серпами жали рожь, овес. Литовками обкашивали кусты, чтобы на сенокосилке легче было косить и возле кустов не оставалось нескошенной травы. Это потом появились трактора и другая техника,  которая значительно облегчила крестьянский труд.

Ксюша, как и все деревенские дети, тоже помогала по хозяйству как могла, училась в школе, закончив три класса в Тютрюмах. В  четвертый класс пошла в Левановской школе, а семилетку заканчивала в Низево. По окончании школы ушла пешком в Омутнинск, а это 60 км! Там жили мамины знакомые, они устроили Ксению в леспромхоз, учеником в бухгалтерию. А после окончания курсов в Кирове, стала счетоводом и уже перед войной перешла на должность бухгалтера.

Война застала девушку в Омутнинске. Утром, 22  июня в городе было намечено массовое гулянье. День выдался теплым, солнечным, хотя до этого шли дожди целую неделю. Ксюша с подругой собрались на гуляние и вдруг, в 11 часов утра услышали по радио тревожный голос. Молотов говорил, что ночью вероломно на нашу страну напала фашистская Германия. В такой момент, конечно невозможно было оставаться дома и девушки пошли в город. Люди на улицах  были взволнованы, женщины плакали, ведь мужчины обязаны были явиться в военкомат.  Все массовые мероприятия конечно были отменены.

В понедельник комсомольцев, в их числе и Ксению, вызвали в горком комсомола и поручили разносить повестки. А уже через неделю прибыли первые эшелоны с ранеными. Эшелон ставили в заводской тупик, а ночами девчонки и женщины после работы возили на лошадях раненых. Чтобы оборудовать госпиталя у населения собирали белье, кровати, постельное белье, ложки, кружки… Стояла огромная очередь, чтобы все это сдать. В леспромхозе, где работала Ксения, было много мужчин- рабочих, почти всех отправили фронт. Бухгалтерия не успевала составлять расчеты, приходилось прихватывать ночное время. А когда подошла пора уборочной страды всех бросили на помощь в колхозы: убирали зерновые культуры, рвали лён, копали картофель.

Наступил апрель 1942 года. 13 числа всех девчат-комсомольцев вызвали в горком комсомола, выстроили в шеренгу и спросили: «Кто хочет защищать Родину? Родина в опасности! Правительство обращается к  женщинам и девушкам встать на защиту Отечества, заменив мужчин в некоторых  воинских частях. Кто желает, шаг вперёд!» И, конечно, сколько в шеренге стояло девчат, все шагнули вперед. Тут же были вручены повестки, все прошли медкомиссии и уже на второй день девушки были отправлены на фронт.

От военкомата девушки шли строем, человек 60. Шли с песней «Вставай страна огромная». Город был переполнен народом, особенно женщинами и кругом стоял рёв и рыдания. На станции   девушек уже ждали товарные вагоны для отправки. В вагоны их подсаживали. Народу было очень много, полно было и хулиганов. У девчат на плечах были вещевые мешки, и вот эти мешки  у многих хулиганы разрезали и воровали все что из них вываливалось. А в основном это были продукты. У Ксении и еще у нескольких девушек мешки сохранились, и чтобы не  остаться голодными они делились своими припасами с пострадавшими.

По прибытии в Киров, девушкам снова пришлось проходить медкомиссию и после этого кого-то определили в связь, кого-то  в прожекторные части, кого-то в зенитную артиллерию. Ксения попала в противоздушную оборону, в полк ВНОС (воздушное наблюдение и оповещение связи). Служить пришлось в подмосковье. Два месяца шла подготовка, обучали строевой, штыковому бою, стрельбе, работе с телефонным аппаратом. Спали очень мало – все время занимала учеба. Привыкать было очень трудно. Вроде только что была команда «Отбой!» и кажется туже слышится «Подъём!» Опять все соскавают, быстро одеваются. Времени давалось пять минут, а одеться надо и в полном боевом снаряжении бегом на построение. Дадут команду ползти по- пластунски, а там дождь, грязь. Бросались, ползли. А потом где  одежду сушить, все в грязи. Питание – 300 граммов хлеба да гороховый суп, где плавает три горошины и больше ничего нет. Или суп из муки, в общем клейстер. Бывало, продукты везут, а до части не доставят, попав под бомбежку. Девчонкам было туго, а мужчины еле ноги  переставляли. Пушки толкали сами – чтобы занять позицию. Осень уже была, а одеты все в летнюю одежду.

Наступила зима 1942 года. Холод жуткий. А у девчат шинели и на ногах ботиночки. На посту стояли прыгая с ноги на ногу, обмораживали и руки, и ноги. В землянку вернутся с дежурства – ноги ломит. Выбегут на улицу, ногами трутся о снег, ломота немного затихала и обратно в землянку.

Воинские посты были расположены на открытой местности, чтобы была хорошая видимость и наземная и на небе. Где-то надо было находить дрова, чтобы отапливать земляку, готовить пищу. Продукты получали  на 10 дней, сразу на все отделение, сухим пайком в роте, где находился штаб, а это километров10-20, носили все в вещевых мешках. Воду тоже приходилось искать. Особенно тяжело было зимой. Населенных пунктов рядом нет, все дома сожжены. Это было чудо – если поблизости оставался какой-то домик. Тогда договаривались с хозяйками и они нам выпекали хлеб. Иногда давали муку и  девушки в касках замешивали тесто. Увидев, что дымок поднимается над  домом, каски подхватывали под мышки, на лыжи, и вперед, чтобы испечь хлеб.

Вокруг землянок была круговая обороны, траншеи, которые надо было содержать в чистоте, без снега. Бывало только все расчистят, а тут метель, и все опять в сугробах. Были и слуховые ямы. Они были нужны для определения самолета по звуку ночью или в пасмурную погоду. Девушек обучали на слух определять – наш самолет летит или вражеский. Конечно, вносовские посты для вражеских самолетов  были враг номер 1, потому что по их обнаружению врага сбивали наши зенитки. Вот так и шла служба  бойца Ксении Вахрушевой.

Конец войны она встретила в штабе города Малоярославец  Калужской области. Ночью в соседней комнате услышали радостные крики: « Война, война закончилась!» В начале июля 1945 года девушек демобилизовали. Приехали из своих частей в штаб полка, в Москву. В штабе всем выдали по 600 рублей и  ситец на два платья и еще белого ситца на простыни. Солдатский эшелон все приветствовали с радостью,  многие угощали ягодами, молоком, яйцами.

Война закончилась, и надо было привыкать к гражданской жизни. Даже к гражданской одежде и то, надо было привыкать.

После войны Ксения вернулась к бухгалтерскому делу. Появилась семья, родилась дочь. В общем обычная судьба простой русской женщины, прожившей достойную, честную жизнь. Несмотря на то, что всю жизнь она трудилась не покладая рук, прошла большую часть фронтового пути, свой 90-летний юбилей  она встретила в бодром состоянии духа. А на праздновании юбилея даже танцевала  вальс. Но вспоминая сой жизненный путь, очень не любит говорить о войне. Видимо настолько  трудно  ей пришлось в ту пору, что даже теперь, спустя почти 70 лет, вспоминать о тех  ней   не хочет. А на вопрос: « Как выжили в те годы? Ведь и голодали, и невыносимый холод терпели?» Она отвечает: «Сыты были работой».

Радует, что теперь Ксения Архиповна живет  окруженная заботой дочери и зятя.  Она счастлива   успехами внук и внучка, есть правнук и правнучка. Наверное, поддержка близких и закалка трудных военных лет и помогает Ксении Архиповне  не поддаваться годам.

Низкий вам поклон, Ксения Архиповна, за ваш ратный подвиг, за ваш  честный труд в мирные годы!

Михаил Григорьевич Гондюхин — на сегодня единственный участник ВОВ в Верхосунском поселении. И мы не вправе не написать о нем, о его боевых действиях на фронтах Великой Отечественной.

В День Победы хочется добрым словом вспомнить тех, кто спасал раненых на поле боя. Это медработники и санитары.

Расскажу о своём отце. Николай Николаевич Едигарев родился в 1910 году в деревне Долганы Поломского сельсовета. До войны работал на железной дороге. Когда призвали в армию, обучили оказывать первую помощь раненым на поле боя. Так он стал санинструктором. Воевать пришлось на очень напряжённом участке фронта. Фашисты пытались отрезать Ленинград от большой земли. Под Волховом, в местечке Тихвин, шли жестокие бои. Зимой снега по колено. И вот по такому снегу, на «ура» приходилось наступать нашим войскам. Без поддержки артиллерии и самолётов, даже без разведки шли части в бой. Бои шли за каждую деревню, село, высоту, за каждый клочок земли. А после боя отец перевязывал раненых, которых отправляли обычно в тыловые госпиталя.

Трудно было с продовольствием. Солдаты собирали картошку в подвалах сгоревших домов, рубили лопатками убитых лошадей. Рассказывал отец и о том, к какой путанице приводило, когда выжившие в бою меняли свои старые шинели на снятые с убитых новичков.

Отца ранило разорвавшимся снарядом, когда он перевязывал раненого солдата. Контуженный, с порванной барабанной перепонкой уха, перебитой голенью, он, находясь в  шоковом состоянии, запомнил, как нёс его, словно ребёнка, огромный мужик. Дальше было длительное лечение, освобождение от службы. Но война ещё не закончилась. Нужно было как-то жить. А он вернулся домой на костылях.

В Талице была артель инвалидов, куда он и устроился. Шил солдатские сапоги. Здесь, в Талице, и встретил будущую спутницу жизни. У отца нас, детей, было четверо. И он сделал всё, чтобы мы выучились, получили специальности. А мы, не сговариваясь и без всяких напутствий, выбрали своим делом спасение жизней. Старшая сестра была фармоцевтом, младшая – стоматолог. Мой брат выбрал профессию ветврача, а я пятнадцать лет проработал в Фалёнской больнице рентгенлаборантом.

В. ЕДИГАРЕВ, п. Фалёнки.

Такой тоже была та война О Великой Отечественной войне написано немало. Фронтовики, очевидцы страшных боев, рассказывают о том, что довелось им пережить, испытать, увидеть. Но была у той войны и другая сторона, которую долгое время замалчивали. Война не менее ужасная, оставившая глубокий след в судьбе каждого солдата, попавшего в плен, но выжившего. Один из таких, наш земляк П.П. Едигарев из Полома. Рядовой Великой Отечественной, награжденный медалями «За отвагу», «За участие в боях за г. Брест». В 60 километрах от Бреста начиналась его военная служба в мае 1941 года. Не знал тогда Петр Павлович, что уготовила ему судьба.А рассказал он о пережитом, записав воспоминания в двух ученических тетрадях, только накануне 50-летия Победы, 3 мая 1995 года. Довелось фронтовику дожить до 60-летия Победы. К сожалению, это был последний юбилей участника войны. Но хранятся в архиве его воспоминания о пережитом. С ними мы и знакомим наших читателей. Начало войны «Призывную комиссию проходили мы вместе три друга. В апреле 1941 года ушли в армию Петр Васильевич Юшкетов и Егор Андреев. Мне повестку вручили 5 мая. С Петром Васильевичем, воевавшим под Москвой, встретились только через 50 лет. Служба моя в 62 саперном полку начиналась на самом западе страны, на окраине небольшого города Несвиж Барановичской области. 22 июня 1941 года нас подняли по тревоге в 4 часа утра для принятия присяги. На построении объявили, что предстоит поход в 60 километров в Брестскую крепость. А присягу приняли вовремя привала. Выдали стеклянные стаканы да фляжки, противогазы, шинели. А из вооружения — штыковые лопаты да по 30 штук патронов. Уже в это время слышался гул самолетов, взрывы. Когда же мы вышли, сержант (а на 22 июня ни одного офицера в полку не было) четверых, в том числе и меня, вернул на охрану постов. На третий день авиация начала бомбить западную часть города. Вечером мы семь человек (сержант с винтовкой, старшина с автоматом, ещё один старослужащий с винтовкой и мы четверо с лопатами) ушли из города. Шли полями и перелесками до большого леса, где встретили солдат нашего полка, других частей. Там я увидел Дмитрия Зверева, с которым вместе призывались из района. Дальше отступали большой колонной. На рассвете только вышли на поляну, как налетел самолет и начал строчить по нам. Потом появился другой. Ринулись обратно в лес и вновь шли всю ночь. На утре переходить стали вновь большую поляну, а из леса немец из пулеметов начал бить. Сколько там осталось солдат: человек на человеке. Может, до сих пор кости их лежат в лесу. Забрали у погибших оружие, захватили и тут же расстреляли немцев. В тот день появилась у меня винтовка, штык-нож от которой отдали другому бойцу. Отступали ночами дней десять под дождем, в сырой одежде и обуви. В очередной раз потеряли людей, когда ночь решили провести в школе на берегу реки. Начавшийся обстрел и паника не позволили многим выйти из здания, у которого рухнула крыша. А оставшимся в живых надо было перебраться на другой берег. Колонна двинулась по протоптанной по болоту дороге, когда догнал ее запыхавшийся старик. Он и рассказал, что утонули тут два кавалерийских полка и указал путь в обход болота. В очередной раз встретились ещё с одним хуторянином, когда собирали материал для плотов. Он поведал о том, как ворвались немцы, погнали жителей и пленных военных за хутор. Двоих солдат и двоих офицеров повесили сразу. На следующий день хуторяне похоронили более пятидесяти солдат, которые были убиты в перелеске. Местных жителей предупредили о том, чтобы сообщали об отступающих в комендатуру. Поэтому старик, у которого один из сыновей воевал со второго дня войны, а другой был на Дальнем Востоке, не решался долго разговаривать, но принес немного продуктов. Сооружали плоты по ночам, чтобы немцы не засекли. Переправлялись тоже ночью по 6-9 человек. Перебравшиеся отходили подальше в лес. Последний рейс, уже было светло, обстреляли. Ждали переплавлявшихся до следующей ночи, а потом решили отходить. Выручал всех повар, не унывающий человек, который умудрялся накормить худо-плохо из добытых на хуторах продуктов. Отступать после переправы пришлось полями. В бои не вступали, так как у большинства не было оружия. А под обстрел попадали не раз. В очередной раз во время разведки наткнулись на старика со старухой, которые копали картошку. Они рассказали, что расстреливают и старых, и малых, и боится население немцев, как зверей. Но все же собрали по соседям продуктов, дали топор, ведро и объяснили, что предстоит нам переходить асфальтную дорогу. О ее приближении известил гул техники. А вот удобное место перейти дорогу искали четыре ночи: патрули, бесконечное движение и открытая местность не позволяли сделать это в темноте. Все же добрались до перелесков и решили рискнуть. Разделились на три группы (а было нас 21 человек). Две группы успели перейти. Когда настал наш черед, ракеты осветили дорогу, открыли огонь из пулеметов и минометов по перешедшим, а потом и по нам. Побежали к большому дереву, обросшему кустарником. Услышал только звонкий удар, кто-то трясет меня за руку. Видел, что губы шевелятся, а что говорит, не слышно, правая рука не поднимается. Оглянулся, а там, не перечтешь: стоят в черной форме... В плену Повели нас, пристреливая раненых, выпытывали, где офицеры. Трясло от мыслей перед позорной смертью. Подогнали машину с прицепом, где уже были такие же, как мы. Ехали, все время пополняя машину пленными. Так везли и вели пеших. Обессилевших пристреливали. В Бресте погрузили, как сельдей в бочку, в железнодорожные вагоны. Когда грузили, узнали, что попали в плен 13 августа. До этого ни числа, ни дня не знали. Воздуха в вагоне в жару не хватало, на всех было два ведра воды. Когда через двое суток прибыли в Германию, в каждом из вагонов было от пяти до десяти трупов: умерли от жажды и недостатка воздуха. А сколько перебили людей, когда после разгрузки ринулись к водоколонке! Зона, в которую нас привели, оказалась огороженной колючей проволокой на высоту метра в четыре. Разгорожена она была той же проволокой на клетки. Та, в которой оказался я, была крайней от дороги. Вначале не обратили внимание на движение машин. А потом узнали, что мертвых и даже живых ослабевших грузят в машины с нарощенными бортами и вывозят сжигать в печах. Сопровождавшие машины два-три грузчика из пленных обратно не возвращались. Зиму просуществовали в вырытых самими же землянках, в одних гимнастерках. Чтобы хоть как-то поддержать себя, выкапывали различные корешки. Ели все, что зубы брали. И болели. Ночами от холода меня спасал пожилой солдат, попавший в плен в конце сентября и обмундированный во все теплое. Он расстилал шинель, на которую ложились, прикрывал свободной полой. В конце апреля 1942 года 240 человек направили в рабочий лагерь. Семь километров предстояло пройти колонной по три человека. Шли больше пяти часов, троих, совсем ослабевших пристрелили. Последнее до лагеря расстояние меня буквально дотянули шедшие с обоих боков товарищи. Втащили по лестнице в казарму. Разместились на двухъярусных нарах с соломенными матрасами. На следующий день переодели в старые зеленые кителя с белыми буквами SU (Sovjetunion — Советский Союз) на спине, выдали деревянные колодки на ноги, в которых и ходили на работу за два километра по мощеной камнем дороге. Чистили затянутые илом каналы, грузили его в вагонетки: по две-три за день впятером, тогда как здоровый человек мог погрузить вагонетку за полчаса. Кормили, как и в концлагере, баландой из гнилых картошки и капусты, поэтому во время работы ловили лягушек, маленьких рыбешек, ели ракушки и корни, траву и моховики. Больных дизентерией отправляли в лазарет или на тот свет. Взамен из концлагеря привозили новых. Они рассказали, что вырытые землянки обваливались, люди оставались в них, а оттуда выползали вши и клопы в таком количестве, что охрана ходила только в высоких сапогах. Нашей же целью было выжить и хоть как-то навредить: подкладывали на рельсы совковые лопаты, камни маскировали землей. Двигавшиеся вагонетки опрокидывались. Следил за работой старик-мастер, руководил через перевозчика, русского эмигранта, который был хуже немца: за малейшую провинность бил всех подряд по лицу, пока руки не устанут. Особо провинившихся пороли плеткой (до 40 ударов). Из лагеря нас отправляли работать группами на хозяев. В первое время пилили и кололи дрова, потом косили. Так дожили до апреля 1945 года, не зная, что будет с нами завтра. Однажды, отправляясь в лагерь без часового, узнали, что рядом, в Босуме, стоят американские войска. Решили бежать. Обошли лагерь, а когда вышли на дорогу увидели двигавшихся навстречу американцев. В Босуме узнали, что лагерь наш был заминирован, но взорвать его немцы не успели. Рассказали нам об обстановке на фронте. В Босумской больнице для иностранцев подлечили от последствий полученной в 41-м году контузии. Очень по-доброму относился врач, чех по национальности, который все время повторял, что мы одной крови, оба православные. После больницы перевезли в Восточную Германию, где с августа 1945 года определили после проверки в гаубичный полк. Вежливо, уважительно относились к нам, бывшим пленным, командир дивизии майор Кашпиров, лейтенант Даянов, зам. командира 118 артбригады подполковник Дектеренко. Хотя у меня было всего четыре класса образования, направили в школу сержантов. Но только приступили к занятиям, как в мае 1946 года вышел указ о демобилизации. Мне и предлагали остаться на службе, но очень тянуло домой. Вот так и закончилась для меня после всех испытаний и мытарств война, вернулся в родные места. Работал бригадиром, 25 лет комбайнером. Последствия контузии и плена сказались на здоровье. С 35 лет все отпуска уходили на лечение в больницах и санаториях. Мы были узниками, но все равно верили и надеялись на победу. Воевали три моих брата: один погиб, второй в блокадном Ленинграде был ранен, средний служил на Дальнем Востоке». К печати подготовила Наталья ДРАНИЧНИКОВА.

Май сорок пятого года. В те дни все жили Победой. Страна переходила от войны к мирному труду. Но вместе с тем война продолжалась, только не гласная. О ней не писали, о ней не рассказывали. Но среди фаленцев есть те, кто принимал участие в этой войне.

95 лет со дня рождения. Дата, без преувеличения, грандиозная. Сколько прожито. А сколько всего пережито! Вспоминать это нелегко.

На долю Нины Яковлевны Жвакиной, уже в 7-летнем возрасте оставшейся без мамы, выпало немало испытаний. Забота о младших братьях и сестре, тяжёлая домашняя работа. По окончании семилетки случилось, пожалуй, одно из самых значимых событий в её жизни. Сестра отца увезла Нину в город Серов, где она поступила в фельдшерско-акушерскую школу. По окончании медучилища она начала работать акушеркой в городе Тавда Свердловской области, а, получив свой первый отпуск, решила навестить родной дом в деревне Нелюбы. Но сделать этого не удалось. Именно в этот день, в 1941 году страна получила страшную весть о начале войны с фашистами. И в родные места ей удалось вернуться уже потом, после войны. Здесь она вышла замуж и много лет работала акушеркой в селе Верхосунье.

В 42-м году Нину Яковлевну призвали на Западный фронт, где она служила медсестрой в армейском полевом госпитале. Несколько километров от линии фронта. Разрывы снарядов. Крики и боль бойцов. Работа сутками без отдыха. Медсёстры падали с ног от усталости. А лечить раненых иногда приходилось добрым ласковым словом, поскольку не всегда хватало медикаментов. В 43 году во время орловско-курской битвы в таких условиях Нине Яковлевне пришлось оказывать медицинскую помощь раненному в ногу генералу. Ветеран Великой Отечественной войны Н.Я.Жвакина награждена медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией». Есть у неё медаль Жукова, орден Отечественной войны II степени и множество юбилейных наград. Она бережно хранит семейную реликвию – благодарность, данную приказом Верховного Главнокомандующего, Маршала Советского Союза товарища Сталина с его портретом от 28 июля 1944 года за отличные боевые действия как участнику боёв за овладение городом Брестом. Мы с вами знаем об этих событиях из фильмов и книг. Ей же довелось самой всё увидеть и услышать. А ещё повезло вернуться оттуда живой и жить дальше. Жить долго, чтобы рассказать обо всём двум дочерям, внукам и правнукам. Внуков у Нины Яковлевны четверо, а правнуков шесть. Все они любят бабушку и гордятся ею. Дочь Алевтина Дмитриевна и внучка Наталья, по её примеру, получили медицинские специальности, продолжив династию.

В день замечательного юбилея дом Алевтины Дмитриевны и Александра Павловича Шулятьевых в селе Святица (здесь, в семье младшей дочери живёт сейчас Нина Яковлевна) посетила многочисленная делегация гостей из райцентра и односельчане. Теперь главное для Нины Яковлевны – уход, забота и внимание. Всё это получает она от своих родных. Глава района С.С.Чурин вручил ей плед и конверт с поздравлением от президента страны. Сказали добрые слова и вручили подарки председатель районного совета ветеранов Г.С.Мамаева, глава Медвеженского сельского поселения А.А.Четвертных. От имени педколлектива и учеников Святицкой школы Нину Яковлевну поздравила Н.И.Ермакова, от имени ветеранов села – М.И.Сунцов. Позднее он растянул меха своей гармошки. И тут трёхлетний Роман и годовалая Полина, которые приехали ко дню юбилейного торжества прабабушки Нины вместе с мамой и папой из Кирова, показали, как умеют танцевать вальс. Здорово, что в этой семье им есть на кого равняться. Есть, кем гордиться. А когда эти малыши подрастут, будем надеяться – тоже не подведут!

Нина Яковлевна Жвакина – отличник здравоохранения, ветеран Великой Отечественной войны. Непосредственно в боях она не участвовала, но на долю совсем молоденькой медсестры выпало быть в непосредственной близости от фронта, познать весь ужас войны, пройти через боль, страх, смерть раненых солдат.

Родилась Нина Яковлевна в январе 1922 года в деревне Нелюбы нашего района. Когда ей было всего семь лет, умерла мать, и девочке пришлось нянчить младших братьев и сестру, выполнять всю работу по дому. От отца она не видела ни любви, ни заботы, ни ласки, так как он снова женился. После окончания семилетки Нину увезла в город Серов тётя Матрёна, сестра отца. Там она поступила в фельдшерско-акушерскую школу. Трудно и голодно пришлось принявшей её семье, так как у тёти были двое своих детей. Скудная еда сказалась на здоровье. Куриная слепота – это, когда в сумерках человек ничего не видит. Врачи сказали: «Нужен срочно витамин А, и тётя Матрёна стала подрабатывать: шила вечерами, чтобы на заработанные деньги купить рыбий жир, печень. И подняла племянницу на ноги.

После окончания медучилища Нину направили работать акушеркой в роддом города Тавда Свердловской области. А в 1941 году, заработав свой первый отпуск, она решила навестить родной дом в Нелюбах. Отправилась в магазин за чемоданом... и услышала, что началась война. Поехать домой так и не удалось. А в 1942 году её призвали в армию, и попала она на Западный фронт. Служила медсестрой в армейском полевом госпитале, который находился примерно в десяти километрах от фронта. Сюда и доставляли раненых бойцов. Госпиталь постоянно перемещался за фронтом, а размещался, как правило, в жилых домах.

Поступавшие со страшными ранами бойцы кричали и плакали от боли, в бреду снова рвались в бой. А молоденькие медсёстры, врачи не только оказывали первую медицинскую помощь (обрабатывали гноящиеся раны, перевязывали), но и утешали словом, вселяли надежду на выздоровление и победу. Для каждого раненого находили нужное доброе, ласковое слово. Порой работать приходилось без отдыха, валились от усталости с ног. Но когда привозили новые партии раненых, снова находили в себе силы, чтобы оказать им помощь.

Особенно запомнилась Нине Яковлевне Курско-Орловская битва. От разрывов бомб содрогалось всё вокруг. Казалось, даже земля дрожала. Работали сутками, без отдыха. Не хватало лекарств, перевязочного материала. В этих условиях пришлось Нине по назначению хирурга долечивать генерала. Жаль, не сохранились в памяти ни имя его, ни фамилия. В ноябре 1943 года генерал был ранен в ногу. И Нина не только делала перевязки и уколы, но и массаж, прогревание торфобрикетами и парафином. И на Белорусском фронте лечила Нина Яковлевна бойцов, а Победу встретила в Польше. Домой вернулась с медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией». Есть у неё медаль Жукова, орден Отечественной войны II степени и много-много юбилейных наград.

После войны Нина Яковлевна снова стала работать акушеркой, но уже в родных краях. Обслуживала восемнадцать деревень и в любое время дня и ночи шла пешком. Иногда добиралась на лошади до очередной роженицы. Много лет проработала акушеркой в селе Верхосунье. Сколько малышей приняли её добрые, нежные и ласковые руки, не сосчитать. Многие из тех детишек уже сами стали бабушками и дедушками.

В Нелюбах встретила своего суженого. 56 лет прожили вместе с Дмитрием Савватеевичем, человеком добрым, надёжным, верным. Воспитали двоих славных дочерей. Пять лет назад муж умер. Сейчас добрая, милая, всегда улыбчивая женщина живёт со своей младшей дочерью Алевтиной Дмитриевной Шулятьевой, которая пошла по стопам матери, стала фельдшером. Теперь главное для Нины Яковлевны – уход, забота и внимание, да доброе слово, что и получает она от своих родных. У Нины Яковлевны четверо внуков и пять правнуков, все очень любят бабушку и прабабушку.

А мне хочется пожелать Нине Яковлевне и всем односельчанам-инвалидам доброго здоровья, понимания окружающих, любви родных и близких. Будьте счастливы!

С. ДРОВОСЕКОВА, председатель первичной организации ВОИ, с. Святица.

Давно хранится в нашей семье вырезка из районной газеты «Сельский маяк» со статьёй «Солдат Иван Кутявин». Она о моём отце-фронтовике.

С первых дней войны мой отец, Иван Васильевич Кутявин, простой колхозник сельхозартели «Россия», ушёл на фронт. За плечами его большой героический путь. Побывал на многих фронтах, видел много смертей, горя, разрушений.

О его боевых подвигах рассказывали фронтовые газеты, которые он хранил.

«При прорыве вражеской обороны под городом Н. пушка Ивана Кутявина била по скоплению немецко-фашистских войск. Она следовала за пехотой и помогала ей. Расчёту орудия Кутявина было приказано прямой наводкой расстрелять пулемёты и пехоту противника. Славные воины-артиллеристы точно выполнили эту задачу.

На реке Буг немцы хотели задержать продвижение наших частей. Но сделать этого им не удалось, и они скоро отступили.

Иван Васильевич скрытно, под покровом ночи, выдвинул орудие к реке и прямой наводкой уничтожил пулемётные точки врага, чем обеспечил переправу нашей пехоты на противоположный берег.

Форсированию Буга в одном месте сильно мешала вражеская пушка, бившая прямой наводкой по переправе. Тов. Кутявин быстро обнаружил её и уничтожил».

Это лишь пара эпизодов, описанных военным корреспондентом.

Были и другие. В боях за рекой Северный Донец отец на глазах противника подавлял пулемётные гнёзда фашистов: десять огневых точек и до роты солдат противника на его счету.

На подступах к Кривому Рогу его орудие уничтожило пушку, шесть пулемётов, 20 вражеских солдат...

Воевал отец под Калининым и Ржевом, Смоленском и Харьковом, побывал в Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии и Австрии. Домой вернулся с орденами Красного Знамени, Славы II и III степени, Отечественной войны II и III степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией», «За освобождение Болгарии». Работал в родном колхозе «Россия» водителем.

Отец умер рано. И только уже его внуки на сайте «Подвиг народа» нашли наградной лист от 31 мая 1945 года, подписанный командиром 46 Гвардейского Краснознамённого артиллерийского полка майором Глушичем и командующим артиллерией 20-й Гвардейской дивизии гвардии подполковником Беликовым.

В наградном листе указано: «Гвардии сержант наводчик орудия 76 м\м батареи 46 Гвардейского Краснознамённого артиллерийского полка 20 Гвардейской стрелковой Криворожской Краснознамённой ордена Суворова дивизии Иван Васильевич Кутявин представляется к присвоению звания Героя Советского Союза».

И далее идёт краткое, конкретное изложение личного боевого подвига и заслуг.

«В боях при ликвидации Ясско-Кишиневской группировки противника 25.08.44 г., находясь у орудия, прямой наводкой в период жёстких контратак противника в упор подбил 3 танка и 1 бронетранспортёр. Будучи раненым, продолжал вести огонь по окружившей его орудие пехоте противника. Из неравного поединка Кутявин вышел победителем.

3.12.44 г. во время контратаки противника был выведен из строя весь расчёт орудия прямой наводки, остался один Кутявин. Под ружейно-автоматным огнём противника в упор подбил 2 танка и уничтожил 43 гитлеровца. Благодаря стойкости и мужеству Кутявина, контратака была отбита, наши части перешли в наступление.

17.12.44 г., находясь на прямой наводке, во время контратаки двумя меткими выстрелами подбил танк и самоходку, сорвал атаку врага и обеспечил успех нашей пехоте.

17.03.45 г. во время наступления крупных сил противника, когда наша пехота была вынуждена отойти, находясь с орудием в полукольце врага, вёл огонь до последнего снаряда – подбил 1танк, зажёг 2 машины с пехотой противника. Благодаря этому враг не прошёл и положение было восстановлено.

11.04.45 г. в районе высоты 607, следуя с орудием в передовых цепях пехоты, в трудных условиях горно-лесистой местности в упор расстрелял контратакующих солдат противника, уничтожив 25 солдат и 1 бронетранспортёр.

Кутявин прославил себя мастером уничтожения танков врага. Где стоит орудие Кутявина, там враг не проходит, где наступает орудие с Кутявиным, там успех обеспечен».

Что уж произошло и почему отцу не присвоили звание Героя, нам неизвестно. Но 23 июня 1945 года вышел приказ № 0160 войскам 57 армии (по награждению):

«От имени Президиума Верховного Совета ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество награждаю орденом Красного Знамени гвардии сержанта Кутявина Ивана Васильевича, наводчика орудия 76 м\м батареи, 46 гвардейского артиллерийского Краснознамённого полка, 20 гвардейской стрелковой Криворожской Краснознамённой дивизии».

Тамара НАЙМУШИНА (Кутявина), п. Фалёнки.

По осанке и выправке Егора Михайловича Казакова трудно поверить, что ему исполнилось 90 лет. С таким большим юбилеем 19 января его приехали поздравить С.С.Чурин, глава района, и С.Л.Жвакина, директор Фалёнского комплексного центра социального обслуживания населения. Сергей Сергеевич вручил ветерану поздравление от Президента страны В.В.Путина и теплый плед. Светлана Леонидовна, поздравив ветерана, подарила торт, что для Дня рождения весьма актуально.

Егор Михайлович охотно пообщался с гостями, но про военные годы говорил без желания. На фронт его призвали в 1944 году, ему еще и восемнадцати не исполнилось. Служил в части им. Дзержинского, воевали с бандеровцами на Западной Украине. Армейской службе было отдано семь лет. Теперь ветеран сожалеет, что не остался в армии, очень сильно хотелось домой, в родную Березовку. С фронта вернулся и отец Егора Михайловича, с ранением, но главное живой. Отец был знатным кузнецом, до войны Егор был у него в подмастерьях, мама – простой колхозницей. Семья традиционно по тем временам была большая, кроме Егора, росли еще три сестры. Но сейчас уже никого нет. Егор Михайлович с большой любовью рассказывает о своих родных местах, куда до недавних пор частенько ездил. Места красивые, хороша речка Березовка. От самой деревни, конечно же, уже ничего не осталось, одни воспоминания ветерана. А до войны там был даже кирпичный завод, где, кроме кирпича, черепицу делали.

Демобилизовавшись, он десять лет отслужил в транспортной милиции, но из-за полученной на службе травмы, пришлось искать работу спокойнее. Устроившись сторожем на птицефабрику, получил квартиру, в которой сейчас и живет. Телевизор смотреть не любит, много негатива, а вот читает с удовольствием. Выписывает газеты: областные, и в обязательном порядке «Сельский маяк». В быту большую помощь оказывают сотрудники Центра социального обслуживания. Тепло юбиляр отозвался и о своих соседях по дому, которые не забыли его поздравить с такой знаменательной датой.

Уже прощаясь, Сергей Сергеевич еще раз пожелал Егору Михайловичу здоровья и обязательно встретиться 9 мая, чтобы произнести тост за Великую Победу, в которую Егор Михайлович внёс свою лепту.

Осенью 1943 года семнадцатилетний Архип Катаев получил повестку из военкомата. Из деревни Малые Катая (был такой населенный пункт неподалеку от Филейки) проводили его на лошадке до Фаленок. А здесь, таких же как он новобранцев, посадили в вагон-телятник. Через несколько суток прибыли в Новосибирск. Архип попал в школу пулеметчиков. Через четыре месяца учебы военному делу он вместе с другими новобранцами стали бойцами 517 стрелкового полка и были брошены под Великие Луки. В ту пору после упорных оборонительных боев на Великолукском выступе стягивались войска для предстоящего летнего наступления.

Архип Катаев на передовой линии пробыл 35 дней. А был он командиром отделения пулеметчиков. Беспрерывные обстрелы передового края, налеты вражеских самолетов, гибель под минометным огнем солдат — все это пришлось пережить Архипу Игнатьевичу. И сам он был тяжело ранен в этих боях. Восемь месяцев  провел в госпиталях. Несмотря на свою инвалидность Архип Игнатьевич не видел сложа руки. Многие его знают как хорошего плотника и печника. Но тяжелое ранение с годами все больше и больше дает о себе знать. Три года назад Архипу Игнатьевичу ампутировали одну ногу, а прошлым летом — вторую. Но этот сильный духом человек терпеливо переносит все боли и мучения. Жить ему по-прежнему хочется. В феврале Архип Игнатьевич отметил свое 85-летие . И очень хорошо, что ветеран войны окружен постоянной заботой дочери Ольги и зятя Сергея.

В канун 9 мая я пришла навестить своего бывшего соседа, участника Великой Отечественной войны А.И. Киселёва. Несмотря на преклонный возраст, а Александру Ивановичу уже под 97, он выглядел бодрячком. Не в его характере жаловаться на болячки, недомогания.

Наш разговор зашёл о войне, уже такой далёкой, но незабываемой, особенно для тех, кому пришлось пережить все её ужасы.

Александр Иванович вместе с зятем, мужем младшей дочери Анны, Рафаилом, приехавшим из Перми, рассматривали семейные фотографии.

– Да вот они, мои друзья-однополчане, – показывает фронтовик две фотографии, на которых вижу группу бравых солдат. – С ними мы прошли, а, вернее, исколесили по фронтовым дорогам всю войну. Да ещё и до этого служили вместе в рядах Красной Армии. Многое уже стёрлось из памяти, а их вот всех помню. Это Яшка Астафуров из Уфы, это Сашка Озеров из Сибири, Мишка Щуплов, Андрюха Сидельников, а это Мишка Воробьёв из Горьковской области, земляк. Это Серёга Мантуров – тоже из Сибири... С некоторыми потом переписывались. Сейчас, наверное, многих и в живых-то нет. А сколько ещё боевых друзей мы потеряли на фронте.., – Александр Иванович смахнул набежавшие слёзы.

…Многие попали на фронт, уже находясь в рядах Красной Армии. Вот и рядовой солдат Киселёв к 22 июня 1941 года уже два года нёс армейскую службу на Дальнем Востоке. Авторота, в которой он служил, завозила строительные материалы для одного из заводов тогда ещё будущего города Комсомольск-на-Амуре. А тут грянула война, и всю часть сразу же отправили в Приморье, где была сформирована Пермская Краснознамённая стрелковая дивизия. В её составе и служил всю войну старший механик автороты Киселёв.

Краснознамённая стрелковая дивизия начала свой боевой путь в Карелии и завершила в Австрии, пройдя Румынию и Венгрию. Навсегда запомнилось Александру Ивановичу первое боевое крещение, когда при форсировании реки Свирь пришлось чуть ли не на себе тащить машины. А можно ли забыть те дни, когда в Венгрии около Балатона попали в окружение, и как потом под бомбёжкой переправляли колонну через реку по настилу, который делали сами. И, к счастью, из окружения вышли с небольшими потерями. За спасение машин в этой операции Александр Иванович получил орден Красной Звезды. А в конце сорок четвёртого за боевые заслуги он получил ещё одну награду – орден Великой Отечественной войны второй степени.

– Перед нашей авторотой была поставлена задача – сбор трофейных машин, восстановление разбитых, насколько это было возможно. На этом и довоёвывали, – говорит фронтовик. – Кстати, когда закончилась война, мы пригнали колонну машин численностью около 70 единиц в Кишинёв для народного хозяйства. Большая часть их были отремонтированы и восстановлены, в том числе и немецкие.

Сам Александр Иванович колесил по фронтовым дорогам на ремлетучке. За годы войны сменил лишь одну машину. А армейская служба для него закончилась в начале 1947 года в Румынии.

В Фаленках Александра Ивановича Киселева знают многие, особенно люди старшего поколения. Здесь он живет ровно полсотни лет из своих 90. За свой ратный подвиг в борьбе с фашизмом имеет два ордена: «Красной Звезды» и «Отечественной второй степени». Этого рассудительного и уравновешенного человека уважали и ценили в межколхозной строительной организации (МСО), где он работал. Многое довелось пережить Александру Ивановичу за свою долгую жизнь и не только войну. Как о фронтовике, мы о нем уже писали, но захотелось узнать, в чем все-таки секрет его долголетия. На этот и другие вопросы я попросила Александра Ивановича ответить на кануне его юбилея

-Вам через два дня стукнет 90. Но вы, слава Богу, выглядите хорошо. Знаю вас давно и, на мой взгляд, вы за последние десять лет нисколечко не изменились. Так же интересуетесь всем происходящим не только в районе, но и в стране. Сами управляетесь по дому, в огороде. Мой первый спутник в жизни – труд. Я не позволяю себя нежить даже сейчас на старости лет. Ведь жизнь – это движение. У меня выработался и свой режим дня, я его придерживаюсь. Всегда вел и веду здоровый образ жизни. Я никогда не курил. В своем питании признаю только натуральные продукты. Не случайно ведь с коровой расстался только восемь лет назад, после смерти жены. До сих пор с наступлением лета в моем режиме утренняя прогулка по росе и стакан выпитой холодной воды. Польза от этого большая. Наверное, каждый знает, что вода – это основа жизни. Несколько лет ещё и обливался водой по методу Иванова. И ещё. Я жил и живу по принципу «Не суди, да не судимый будешь». Старался не делать людям зла. Не люблю хныкать и жаловаться на свои болячки.-Это я тоже знаю. Когда бы вас не спросил: как ваше здоровье? В ответ слышишь: жив, здоров. И на вашем лице всегда добрая улыбка. Но в такие то годы жить одному каково? -Да все нормально. Конечно дочери, одна живет в Перми, другая – в Кирове, постоянно зовут меня жить к себе. А я не хочу. Пока я в силе и полном разуме, есть и здоровье, буду жить здесь в Фаленках. Город на меня давит. -Александр Иванович, летом вам работы хватает, наверное, с утра и до вечера. А как коротаете длинные зимние вечера? У телевизора? -По телевизору обязательно смотрю все новости. Должен же я быть в курсе всех событий. Но постоянно сидеть у телевизора – нет. Больше всего предпочитаю книги. Люблю классику. Сейчас перечитываю Толстова, Достоевского, Чехова. -Ваш любимый праздник? -Конечно же, 9 мая, День Победы. -Какие чувства испытываете в этот день? -Гордость, что мы выиграли в этой тяжелой и страшной войне. -Ваш парадный костюм украшают два ордена: «Красной Звезды» и «Отечественной войны» Явно они получены за ратный подвиг. -Красную Звезду получил за спасение машин. В Венгрии около Болотона попали в окружение. Надо было перебираться через Дунай. Сами делали настил через реку. Колонну переправляли под бомбежкой. Из окружения вышли с небольшими потерями. -Расскажите поподробнее о своем боевом пути. - В первые месяцы войны попал я в 21 Пермскую Краснознаменную дивизию на Карельский фронт. Первое боевое крещение запомнилось навсегда. Чуть ли не на себе тащили машины при форсировании реки Свири. Я был в автобатальоне слесарем по автомашинам и ездил на ремлетучке. Кстати, за годы войны сменил лишь одну машину. Где только не поездил на ней. И по дорогам Румынии, Австрии, Венгрии. Домой вернулся в начале сорок седьмого. -Вы ведь ещё были одним из первых строителей Комсомольска-на-Амуре. -В 1939 году меня призвали в армию на Дальний Восток. Авторота, в которой я служил, завозила строительный материал для одного из заводов, тогда ещё будущего города. Грянула война и нас через три месяца отправили на запад. -Откуда вы родом? -Из Горьковской области. -А как попали в Фаленки? -В Горьковской области я работал механиком в одном из леспромхозов, который в ту пору был в ведомстве Хмелевицкого консервлеса. так вот, в Фаленки перевели начальника этого леспромхоза Шулепова. Он то многих и перетянул работать сюда, в так называемую в народе московскую организацию. Практически на моих глазах строилась вся эта часть поселка, называемая до сих пор Московской. -Что вам больше всего бросилось в глаза, тогда, пятьдесят лет назад, когда вы приехали в Фаленки? -Обратил внимание на то, что здесь многие дети в ту пору ходили в очках. -Александр Иванович, а что бы вы сказали в заключение? -А то, что я жизнь прожил не зря. У меня трое детей, трое внучек и внук. Кроме этого, я уже прадедушка. И живу заботой о них. -Каковы будут пожелания долгожителя нынешнему поколению? -Пусть будет мир на земле и, конечно, я за здоровый образ жизни. Больно смотреть на опустившегося человека. -Александр Иванович! Здоровья вам. пусть же в вашей жизни ещё не раз повторится любимый праздник – День Победы. Любовь ПРОЦЕНКО.

Эта фраза начинает многие русские сказки. Но двадцатый век принёс другое её назначение. Были три (два, четыре, пять…) сына, да ушли на войну. А вернулись ли – это уж как Бог положит. А войн-то было: японская, империалистическая, гражданская, финская, Великая Отечественная, афганская, чеченская, а сейчас вот и украинская. Сколько жизней они унесли! Опустошили наши деревни, самых сильных, здоровых, красивых мужчин забрали. А сколько не родилось? Вся эта боль живёт в сердцах российских людей.

Три года назад в газете печатались воспоминания Л.А.Пыхтеевой о родной деревне Опали Бутинского сельсовета. Без слёз невозможно читать о том, как выживала деревня в войну. Видимо, Любовь Афанасьевна чувствовала, что скоро уйдёт из жизни, и свои записи, фотографии, список участников войны, жителей деревни, отправила в нашу школу. Подписалась просто: «Выпускница 1947 года».

В преддверии юбилея Победы ей бы, наверное, очень хотелось, чтобы узнали и о её родных. В память о ней я делаю это.

Из деревни Опали на фронт ушли 38 мужчин, из них не вернулись 18.

Братья Киселёвы отдали Родине всё сполна. Афанасий Кузьмич (1907 г.р.) участвовал в боях на Волховском фронте, Ленинградском, 1и 2-м Белорусских. Награждён орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией».

Максим Кузьмич (1913 г.р.) воевал на Центральном фронте. Участвовал в битве на Орловско-Курской дуге, был ранен в сражении под Прохоровкой, где и похоронен. Его награды – орден Красной Звезды, орден Отечественной войны I степени. Младший Василий (1919 г.р.) воевал тоже на Центральном фронте. Награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны I и  II степени, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За освобождение Белграда», «Маршала Жукова», а так же семью благодарностями Сталина.

Любовь Афанасьевна не пишет, как же сложилась их судьба после войны. Деревни давно нет. Сама она жила в Талице, работала агрономом, председателем сельсовета, была уважаема односельчанами.  Но каждому понятно, что такие воины и в поле не будут в отстающих. На таких людях, их детях и внуках и держится Россия.

И.Лыскова

На улице Мира д. Юсово среди старых заброшенных домов этот нежно-зеленого цвета домик с резными наличниками бросается в глаза. Хотя видно, что и здесь давненько к нему не прикасалась по-хорошему хозяйская рука. И не удивительно. Его хозяину, Корепанову Семену Матвеевичу, идет уже 88 год. Он в д. Юсово самый старший по возрасту житель и ныне здесь единственный, кто в лицо видел войну и перенес на себе ее ужасы и страдания.

В деревне Вогульцы живет всеми уважаемый Степан Данилович Кропотин. В свое время он лечил животных на общественных фермах и на частном подворье. Это был прекрасный и знающий специалист своего дела. И ещё гордятся здешние жители подвигами своего односельчанина-фронтовика. Он был участником Берлинской операции.

Роман в письмах

     В нашем школьном  музее хранятся бесценные экспонаты – фронтовая гимнастерка, галифе и сапоги участника войны Мартемьянова Андрея Ивановича, жителя села Белая. Есть его медали, фотографии и записная книжка. Андрей Иванович был  человеком интересным, весёлым, жизнерадостным. За что бы он ни брался, всё у него получалось, про таких говорят: «Человек старой закалки». Жена его, Мария Егоровна, до пенсии проработала в нашей участковой больнице медсестрой, воспитали они троих детей.

      Романтичная история. Читаешь её, и перед глазами предстают кадры военных фильмов – госпитали, медсёстры, военные… Но, однажды я узнала продолжение этого романа, взяв в руки из-под стекла музейной витрины старую записную книжку со вставленным в середину в специальную петельку огрызком простого карандаша, которым, видимо, и делались записи в ней. Первые же прочитанные фразы удивили своей необычностью и своеобразностью изложения, заворожили и – уже невозможно было оторваться от этого дневника.

           …Домой собираюсь с середины ноября 1945 года на основании некоторых данных и различных «уток», но всё, как видно, напрасно. Более спокойно чувствовал себя до 10 февраля 1946 года, а сейчас душа болит самым настоящим образом ежеминутно, днём и ночью. Где бы ни был, что бы ни делал, из головы не выходит мысль об увольнении. Всё спокойствие нахожу в том, что готовлю себя к отъезду: что-нибудь ищу для Марусеньки в подарок (сегодня приобрёл перчаточки – пёстренькие, в основном красные, а этот цвет для самого любимого человека кажется мне самым хорошим не потому, что я его вообще люблю, а считаю символом любви), делаю чемодан – этой работой я занимаюсь уже в течение месяца только для успокоения, несмотря на то, что мог бы сделать гораздо быстрей. Сегодня очень ждал письмо от своей родной, но не получил.

Рипсик о войне узнала утром, когда вернулась домой из леса, где вместе с одноклассниками встречала рассвет после выпускного бала. Парни из её класса ушли на фронт в первые дни войны, а Рипсике пришла повестка в апреле сорок второго. После шестимесячной учебы девушка попадает в 5-й полк ВНОС Закавказского военного округа. Ее военная служба, как и других девушек-солдат этого полка заключалась в наблюдении за воздухом, а, вернее, за вражескими самолетами, которые делали налеты на нашу страну через Турцию.

Довелось мне работать и с Виталием Ивановичем Митрофановым. Родом он из Яранского района. До войны получил образование и работал фельдшером. В самые первые дни войны его направили в Кирс, где формировалась часть морских пехотинцев. Воевать пришлось в Карелии. Вытаскивая после боя раненого бойца, подорвался на мине. Тыловые госпиталя, ампутация голени, протезирование, реабилитация.

После долгих мучений он решил учиться дальше и поступил в Иркутский мединститут. Получив диплом врача, вернулся на родину, в Яранский район, где его назначили главным врачом одной из участковых больниц.

Трудным было послевоенное время. Не хватало медперсонала, не было и транспорта. И Виталию Ивановичу приходилось ездить к больным порой за 25 километров. И это с протезом!

Затем судьба связала Виталия Ивановича с Фалёнками, где в районной больнице он проработал не один десяток лет. Одним из первых он получил высшую врачебную категорию. Имел прекрасную репутацию как среди коллег, так и больных. К работе относился творчески, подбирая состав и концентрацию лекарств индивидуально для каждого больного. У Виталия Ивановича выросли прекрасные дети, которые и сейчас живут в Фалёнках.

В. ЕДИГАРЕВ, п. Фалёнки.

С В.А.Мошонкиным знакома давно. Можно сказать, что мы почти соседи. Встречаемся довольно часто и обязательно перебрасываемся парой-другой фраз. Во время одной из таких встреч с Василием Андреевичем и узнала, что он до сих пор поддерживает связь со своим фронтовым другом, и «назначила ему свидание».  Упустить возможность услышать о произошедшем более семи десятков лет назад, как говорят, из первых уст, было бы непростительной ошибкой. Во время разговора выяснилось такое, о чем ветеран раньше и не рассказывал. «Нельзя было», – объяснил просто.

В октябре 1940 года обычному пареньку из деревни Диенки (была такая рядом с Фаленками) Василию Мошонкину пришло время служить в армии. Так он оказался под Ленинградом, на границе с Эстонией, и вряд ли предполагал, что дома окажется, ох, как не скоро.

Как-то в учебную часть, где находились новобранцы, приехал командир бронепоезда из Кандалакши. Требовались ему крепкие грамотные бойцы. Так Василий с его семилетним образованием оказался в числе отобранных 45 человек. Назначили его наводчиком орудия.

С первых дней войны бронепоезд оказался на передовой. Воевать, правда, на нем довелось лишь до середины октября 1941 года. Сброшенная с самолета бомба угодила между паровозом и первой из бронеплощадок с орудием.

«Погибли тогда командир Черепанов и комиссар Воронин. Мне повезло, – был на второй бронеплощадке, – рассказывает Василий Андреевич. – Ранили, когда уже по команде «укрыться» оказались на земле».

Месяц в полковой санчасти – и снова на бронепоезд, до июня 1942 года обороняли Заполярье. За это медаль «За оборону советского Заполярья»

Первый год Великой Отечественной был самым тяжелым. Фронт оказался без младших командиров. И Василия Мошонкина, уже ефрейтора, направляют в полковую школу младшего командного состава.

«Отобрали нас шесть человек. С Кольского полуострова до Свердловска добирались через Мурманск, – вспоминает Василий Андреевич. – Тогда на сутки удалось заехать домой. После учебы оставили преподавать материальную часть артиллерийского орудия, станкового пулемета и вести строевую подготовку. Кроме того, испытывали на крепость выпускаемую бронь, стреляя обычными болванками. Ох, и тяжело было: холодно, голодно. Летом еще как-то грибы выручали. Подготовили четыре выпуска младших командиров. А в 1944 году нас, семерых преподавателей, направили через Среднюю Азию в Баку: другим образом по разбитым железным дорогам было не добраться».

За долгое время в пути пришлось и на колхозных полях поработать, и мост через реку Куру строить. Наконец, в составе артиллерийского полка оказался Василий Андреевич в Ровно.

«Месяца два воевали с бандеровцами. Никогда не знали чего и откуда ждать. Вооружены они были и советским, и немецким оружием. А во Львове наши солдаты могли и цветочным горшком по голове получить, если стрелять им было нечем».

В августе 1944 года артиллерийский полк направили на первый Белорусский фронт. Был Василий Андреевич командиром орудия. С боями дошли до Франкфурта-на-Одере. Чувствуя конец войны, бандеровцы озверели: подрывали идущие на фронт эшелоны, убивали советских солдат. Учитывая имеющийся уже опыт войны с ними, вернули в Ровно, где и встретили известие об окончании войны, охраняя железнодорожные мосты, выявляя бандеровские группы и устраивая засады.

В июле 1945 года В.А.Мошонкина, уже младшего лейтенанта, вместе с другими направили в Эстонию, где подрывную деятельность вели так называемые «лесные братья». Вычислять их, по рассказам Василия Андреевича, было еще сложнее.

Через год он приехал домой в отпуск. А перед самым возвращением обратно, его вдруг вызвал начальник МГБ и сообщил, что в армию он больше не вернется. Устроился Василий Андреевич на работу в «Заготзерно», но, как оказалось, не надолго. Через год его вызвали в областной КГБ, и домой он уже не вернулся. Во главе группы из десяти кировчан направили в Германию, где оставались недобитые враги, предатели, перешедшие на их сторону.

«И после войны на когда-то оккупированной немцами территории обстановка была сложной, – вспоминает ветеран. – Когда проезжали по Польше, нам настрого было запрещено выходить из вагонов. Прогулка могла оказаться последней. Добрались до Франкфурта-на-Одере, потом до Берлина, где нас и распределили по городам».

Оказался Василий Андреевич в небольшом немецком городке Шверин. И началась работа по выявлению. Работали в паре с девушками-переводчицами. А потом назначили его заместителем начальника внутренней тюрьмы Шверина, где содержались выявленные военные преступники.

В 1952 году Василий Андреевич вернулся в Россию и ушел в запас в звании капитана внутренних войск.

Не думал, не гадал фронтовик, что более чем через пятнадцать лет после окончания войны совершенно случайно произойдет событие, которое вновь вернет его к началу тех страшных событий. Был в то время Василий Андреевич инструктором райкома партии. Направили в командировку в деревню Клушино Унинского района, который в те годы входил в состав Фаленского. Припозднился с делами, и ночевать его определили в одну из деревенских изб.

«Утром, умывшись, подошел к зеркалу, – рассказывает Василий Андреевич, – и увидел фотографию. Вгляделся: «Да это же Коля Шутов, с которым мы с первых дней служили на бронепоезде!»

Оказалось, что ночевал он в доме сестры фронтового друга, Николая Филипповича Шутова, который до войны работал учителем, на бронепоезде же был связистом.

«Расстались мы с Николаем, когда меня направили в школу младшего полкового состава, – продолжает рассказ Василий Андреевич. – О дальнейшей его судьбе ничего не знал. Очень обрадовался, узнав, что он жив, работает на одном из почтовых отделений Ленинграда. А вскоре от Николая пришло письмо. С тех пор я не один раз бывал в Ленинграде, он приезжал ко мне в Фалёнки. Сейчас уже в силу лет и здоровья (а Николаю Филипповичу в июне прошлого года исполнилось 96 лет) встретиться мы уже не можем. Вот поэтому и обменялись фотографиями (на снимке Н.Ф.Шутов с дочерью и внуками). Через военкомат узнал я еще об одном однополчанине с бронепоезда – Николае Катаеве из Зуевки. Бывал у него. К сожалению, его уже нет. А с Николаем Филипповичем перезваниваемся».

Вот такая дружба. Про которую один из героев фильма «Два бойца» сказал: «Фронтовая дружба – самая крепкая». Да и поколение фронтовиков до конца не сдает своих позиций, жизненных, моральных, по мере сил и возможностей участвует в общественных делах и мероприятиях. Василий Андреевич всегда откликается на просьбы о встречах, участвует в работе районной организации ВОИ, ветеранской организации. Так держать, ветераны!

5 апреля Вениамину Алексеевичу Никонову исполнилось 85 лет. Родился он в деревне  Дреблята Кичминского (сейчас Советского) района в семье священника. Был предпоследним из восьми детей. Отец его, Алексей Анатольевич, закончил Яранскую духовную семинарию. Под стать мужу была и жена, Ольга Александровна Покровская, которая после окончания с золотой медалью Кировского епархиального училища пять лет работала сельской учительницей. Вспоминая о ней, Вениамин Алексеевич говорит: «Мама хорошо играла на фортепьяно, неплохо пела». Уважали прихожане и отца Алексея, настоятеля старинной церкви в селе Муща.

Но на долю семьи Никоновых выпало немало испытаний. В 1937 году отца Алексея арестовали и отправили в ГУЛАГ в Минусинский край, где священник наряду с другими осужденными без суда и следствия и не имевшими права на переписку пилил лес, из которого делали шпалы  и отправляли на фронт. Шесть лет семья ничего не знала об отце и муже. Чтобы прокормить детей, матери приходилось ходить по деревням прихода, просить милостыню. В первые дни войны ушел на фронт старший брат Вениамина Алексеевича, Геннадий. Во время одного из боев он попал в плен, прошел три концлагеря — Освенцим, Майданек, Бухенвальд (Об этом в семье узнали после освобождения Бухенвальда американцами и возвращения Геннадия домой, хотя союзники предлагали перебраться в Америку).

С самого начала войны Вениамину Алексеевичу пришлось работать — пас колхозный и частный скот. А в ноябре 1944 годы в Кировской области из ребят 1927 года рождения собрали команду, чтобы отправить на учебу в Челябинск. Здесь семнадцатилетним юношам предстояло стать стрелками-радистами.

«Из Советская до Котельнича шли пешком почти сутки, - вспоминает Вениамин Алексеевич. - Был я в старой фуфайке и лаптях. На дорогу мама дала каравай с лебедой да полстакана меда. В Котельниче впервые увидел железную дорогу, паровоз. Двое суток нашу 309 команду из трехсот человек везли в Челябинск. И кормили настоящим, без травы, хлебом...»

Но прежде чем определить будущих воинов на учебу, они должны были пройти летную комиссию.

«Очень серьезный был отбор: прошли двадцать кабинетов. Проверили цветоощущение, тридцать раз крутнули на центрифуге, после чего надо было пройти по половице. Все прошел, а вот слух не дотянул».

Из 300 человек прошли комиссию лишь треть. Им и предстояло учиться. Остальных выстроили и спросили, кто хочет остаться в Челябинске в военной метеорологии. Но все двести семнадцатилетних парней дружно заявили, что идут на фронт. Их распределили по батальонам аэродромного обслуживания, которые были приданы каждому летному полку и без которых полк не был боеспособен.

Так Вениамин Алексеевич оказался в 9-м Гвардейском Полтавско-Берлинском авиаполку  и не знал, что служить ему в нем девять лет. Дислоцировался полк в селе Грановка Козинского района Ровенской области. Здесь вновь прибывшие приняли присягу, а через два дня вместе с пятью офицерами в составе передовой команды отправились с Западной Украины своим ходом в Польшу, в город Замостье для освоения нового аэродрома, где спустя неделю приземлился весь авиаполк.

С января и до конца войны вел полк ночную бомбардировку, а батальон обслуживания создавал все условия для боевых вылетов и отдыха летчиков.

«В самолет загружали до 2,5 тонны боеприпасов — бомбы  от 100 до 1000 килограммов весом. На большегрузные машины закатывали их вручную, потом с машины в самолет. Звание Берлинский авиаполку было присвоено за вылеты на Берлин».

В ночь с 8 на 9 мая 1945 года Вениамин Алексеевич был на боевом посту — с автоматом в руках охранял бомбосклад. Вспоминая те далекие события, рассказывает: «Что творилось! Стрельба из пулеметов, автоматов, аэродром освещен осветительными бомбами. Я испугался, вызвал начальника караула. А он схватил меня в охапку и говорит: «Никонов, война закончилась!»

Война закончилась, но не закончилась служба. Вениамина Алексеевича направили на учебу в Винницу, после чего он стал лаборантом по топливу. В его обязанности входило определение качества бензина, масла, смазки, антиобледенителей. За восемь лет службы старшего сержанта Никонова в этой должности не было ни одного ЧП.

А в череде благодарностей, уважения и поощрений — краткосрочные отпуска. Во время одного из них, в 1947 году, и произошла встреча отца и сына Никоновых. Алексея Анатольевича реабилитировали и предложили стать настоятелем в Советской церкви на горе Ивана Постного. И встретились они после десяти лет разлуки: худой, прошедший лагеря протоирей и его двадцатилетний сын в военной форме, с медалью «За победу над Германией».

Демобилизовался Вениамин Алексеевич в 1952 году. А на мой вопрос, как же он стал зубным техником, ответил: «По совету брата Геннадия. Был он очень образованным. Но после плена устроиться на работу не мог, пока его не заменил один стоматолог и не научил зубопротезному делу. В зубоврачебной школе конкурс был 16 человек на место. Сдал экзамены, к которым подготовиться помогла мне мама, и через два года получил диплом с отличием. Назначили в Бельский район. Центр его был в Талице. Там впервые организовал зубопротезирование, а после реорганизации районов, перевели в Фаленки. И отработал зубопротезистом 42 года».

О боевом пути Вениамина Алексеевича напоминают юбилейные медали, орден Отечественной войны, значки «Отличник авиации» и «Фронтовик». Кроме того, он — ветеран труда, неоднократный победитель социалистического соревнования. И уважаемый в районе человек.

(7.07.1922г. – 17.07.1990 г.)

Сергея Овсюкова на армейскую службу призвали в апреле сорок первого. Новобранцы, в том числе и он, оказались в воинской части, неподалеку от которой находилась Брестская крепость. Почти с первых же дней с молодыми солдатами начались учения. Но ежедневно и в обязательном порядке каждый из них должен был по два часа уделять внимание своей машине ещё абсолютно новенькой, на которую определили водителем. Командир автобатальона мог в любое время прийти и проверить носовым платочком: нет ли пыли на ней. Если что — наряд в неочереди. А ночами солдат постоянно поднимали по тревоге. По сигналу все мчались на стоянку, занимали свои места. Потом объявляли отбой и люди шли обратно в казармы досыпать. В ту зловещую ночь также по команде «Подъем. Тревога» солдаты повскакивали с постелей. Но только кругом все грохотало. Вдали в рассветных сумерках вставало зарево.Некоторое время в казарме длилось замешательство. «По машинам!» - эта команда привела всех в чувство. Все ринулись на улицу. Слышался гром разрывов артиллерийских снарядов. Так началась для Сергея, верхобельского паренька, война. Уже через считанные часы автоколонна двинулась на восток. Длинен был путь, за который редела колонна. Ее то задерживали, то отправляли дальше. Пока не оказались под Москвой. -Я с первых дней войны увидел гибель людей, груды мертвых. Немецкие самолеты постоянно обстреливали дороги, по которым двигались не только машины, но и нескончаемые потоки беженцев, - вспоминает Сергей Игнатьевич. До того, как попасть на Калинский фронт, Овсюкову довелось побывать ещё в Горьком, Ярославле. А вот как он вспоминает те самые трудные для страны дни, когда немцы пытались прорваться в Москву. -Мы с товарищами обслуживали тяжелый танковый полк. Доставляли на передовую боеприпасы, продукты питания. Здесь жутко, что творилось. НО здорово с немцами дрался батальон лыжников, который прибыл с Дальнего Востока. Этот батальон сыграл решающую роль в том, что немцы отступили от Москвы. Потом был Брянск, бои под Сталинградом. Гвардии рядовому Овсюкову пришлось возить противотанковую пушку и орудийный расчет. Его фронтовой путь прошел и через Ленинград, но уже после прорыва блокады. -Страшную картину здесь довелось увидеть: трупы, кругом трупы стариков, женщин, детей, умерших от голода, убитых людей, - с горестью вспоминает Сергей Игнатьевич. - А я вот остался жив, хотя в каких только переделках не бывал, и смерть рядом ходила. Дважды был контужен, да и крепко. Как-то ударила мина в бруствер траншеи, я успел упасть, осколки прошли выше, но меня засыпало землей. Кто знает, чем все это закончилось, если бы вовремя не подоспела помощь товарищей. Меня откопали и спасли. Плохо мне было тогда. Но очень хотелось жить. Меня же дома ждала Нюра, с которой мы поженились за четыре месяца до отправки в армию. Из ее писем я знал, что сын у нас родился. А вот как бывший солдат вспоминает встречу на Эльбе с союзниками: -Было столько восторженности как со стороны американских солдат, так и наших. Мы щедро угощали друг друга водкой, американцам очень нравилась наша русская водка. Победу Сергей Овсюков встретил в редком прусском лесу, куда отправили полк на отдых. Но на этом для Овсюкова война не закончилась. Его часть была переброшена в Белоруссию, где ещё ему пришлось столкнуться со страшным наследием фашизма. Домой Сергей Игнатьевич вернулся в августе 1946 года с боевыми наградами на груди. За храбрость, стойкость и мужество, проявленную с немецко-фашистскими захватчиками, он награжден «Орденом войны 2-й степени», Орденом «Красной Звезды», медалями «За Победу над Германией в ВОВ», «За форсирование рек Вислы, Одера и Балтики». Всю войну Сергей Игнатьевич нес службу за рулем. И, вернувшись к мирному труду, не расставался с автомашиной ещё 40 лет. Он был одним из передовых водителей ранее существующей сельхозтехники. С женой Анной Васильевной они вырастили и воспитали пятерых сыновей. В настоящее время у Овсюковых 10 внуков и 10 правнуков. Любовь ПРОЦЕНКО. фото автора

Держу в руках обычную школьную тетрадку, немного пожелтевшую со временем. За скупыми официальными строчками, тщательно переписанными из военного билета, – судьба. Судьба женщины, прошедшей дорогами войны с первых до последних ее дней. Вернуться домой, пройдя через пекло боевых действий, помогла, наверное, в какой-то мере дата рождения: в ней три одинаковых повторяющихся числа (а подобные совпадения всегда считали счастливыми) – 19 ноября 1919 года.

Родилась Анна Дмитриевна Огородова в деревне Луконенки, что в Свечинском районе. Обычное деревенское детство, потом учеба в фельдшерско-акушерской школе города Советска. Начавшуюся трудовую биографию с очень мирной профессией оборвала война. 14 июля 1941 года фельдшер Огородова была мобилизована Советским военкоматом и оказалась в Вишкиле, в запасном стрелковом полку, откуда была направлена в 483 истребительный противотанковый артиллерийский полк на Ржевском направление боевых действий. Жестокие бои на Курской дуге. А на долю молоденького фельдшера выпало вывозить раненых. Запомнился Новый год 1943 года: бомбежка, когда невозможно было поднять головы и трудно понять – где земля, а где оно, небо. Дважды ее заваливало землей после взрывов, разворотило землянку, в которой находились. Контузия, лечение и снова фронт: в хирургический полевой госпиталь № 5156 старшей медицинской сестрой, затем госпиталь легкораненых 6-й танковой армии II -го Украинского фронта. Переправа через Днепр и пять сотен километров пешком от Киева до Белой Церкви. В 1943 году младший лейтенант Огородова стала членом КПСС.

Армия теснила врага, вместе с ней к границам двигались с полевыми госпиталями и медики. И вот уже Австрия, фронтовой эвакогоспиталь №30, в котором медицинская сестра младший лейтенант Огородова встретила Победу. Война закончилась, но о возвращении домой, на Родину, пока не было и речи. Анну Дмитриевну направляют старшей медсестрой в лагерь русских репатриантов в Чехословакию. И лишь 17 ноября 1945 года – долгожданный приказ об увольнении в запас и возвращение в Россию. В товарном эшелоне, но, наконец-то, домой.

Мирная жизнь, по-прежнему выполнение своих профессиональных обязанностей – оказание медицинской помощи. Но уже не бойцам, а обычным больным: взрослым и детям. Рождение своего ребенка. Дочь Анны Дмитриевны, Татьяна Алексеевна Вагина, и переписала досконально все сведения о фронтовом пути своей мамы, чтобы сохранить память о ней и передать уже своим детям и внукам.

Сколько медсестер, фельдшеров, обычных молоденьких девчонок прошли через горнило той страшной войны, про которую обычно говорят: «у войны не женское лицо». По-моему, очень несправедливое высказывание.

Ветераны знают войну,

Кто-то, может, и не одну,

Как медсестры с горящих полей

Раненых выносили парней!

Эти девушки под артобстрелом,

Где все лязгало и гремело,

В беспощадном, кровавом бою

Исполняли Службу свою!

По стране много этих сестричек,

Этих локонов и косичек

И в поселках, и в городах

На своих медицинских постах.

Сколько нужно иметь доброты

И терпенья, и теплоты!

Мы, подчас, к ним несправедливы...

А им памятник нужен красивый!

К 70-летию Победы в Великой Отечественной войне по Указу президента страны все российские ветераны должны быть обеспечены жильем. О том, как выполняется поставленная задача у нас в районе, рассказывает начальник отдела социальной защиты населения Ольга Павловна Катаева.

– На сегодняшний день в нашем районе все ветераны ВОВ, которые органами местного самоуправления были поставлены на учет в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий, получили меру социальной поддержки в виде единовременной денежной выплаты.

За весь период реализации Указа Президента РФ от 07.05.2008 № 714 «Об обеспечении жильем ветеранов Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» на выделенные федеральные средства мера социальной поддержки в нашем районе предоставлена 126 ветеранам ВОВ, в том числе – 20 участникам ВОВ и 106 вдовам. Из 126 ветеранов войны 7 приобрели жилые помещения на основании свидетельства.

Практически все ветераны подтвердили факт приобретения жилья – 114 человек, более 76% жилых помещений приобретены ветеранами войны на вторичном рынке жилья, во вновь приобретенном жилье проживает 27 ветеранов.

По информации Министерства регионального развития Российской Федерации к 01 октября 2013 года предполагается завершение работы по обеспечению жильем ветеранов войны.

К дому у меня отношение особое

С целью увидеть и рассказать в газете о ветеране войны, который в рамках программы приобрёл жильё, я направилась к И.М. Разуеву.

Иван Маркелович показал мне свою двухкомнатную квартиру, рассказал о назначении каждой из комнат, и мы решили обосноваться на кухне, за столом. Мой собеседник сразу же расположил меня к себе своим добродушием и откровенностью. Он показался мне немного сентиментальным, нерешительным, а по отношению к своей жизни  чересчур строгим.

– У меня не особо красивая жизнь. Хорошей ее не назовешь, – в таком минорном тоне начал он свой рассказ.

«М-да…, диалог пошел не так, как планировалось. Ситуацию срочно надо исправлять», – подумала я и сказала: «А по-моему, все не так уж и плохо, Иван Маркелович. Посмотрите, как государство заботиться о Вас – пенсию повысили, денег на квартиру дали».

– За такую инициативу президента и правительства нельзя быть неблагодарным. Одно жаль, что поздно. Нет бы пораньше, когда нас было много! В улучшении жилищных условий нуждались многие ветераны, к великому сожалению, уже ушедшие от нас. И все же отрадно то, что пришло время, когда солдата-победителя благодарят не только красивыми словами признательности за вклад в Победу, что, конечно, очень приятно, но и поощряют материально. Хорошая пенсия и бытовые удобства немаловажно для пожилого человека.

– Сейчас у Вас, действительно, все условия: центральное отопление, водопровод, ванная комната, туалет. Квартира светлая, уютная. Живи да радуйся!

– Это да, хозяйственных вопросов решать не надо, живу на всем готовом. В эту благоустроенную квартиру мы въехали со своей супругой, ныне покойной.

– Акто же сейчас занимается стиркой, уборкой, готовкой? Судя по всему, без женских рук здесь не обходится - очень уж чисто и аккуратно в квартире.

– Это заслуга дочери. Она сейчас во всем мне помощница.

Я получила ответы на все интересующие меня вопросы, но хозяин этой уютной квартиры оказался увлекательным собеседником, и интересным человеком. Хотелось узнать о нем побольше, а ему, в свою очередь, было, что поведать.

-Иван Маркелович, давайте по порядку. Расскажите, откуда вы родом? – поинтересовалась я, уловив нетипичный для нашего края говорок .

– Я из Смоленской области. Родился в1924 году 2 августа, в день Илии Пророка, поэтому и окрестили  в местной церкви, назвав Ильей. Мама родила меня во время работы прямо на поле, она жала рожь. В семье у нас было четверо детей, три девочки и я старший – единственный парень.

Война началась, когда я закончил 8 классов, в июне 1941 года, а в июле Смоленск уже оказался в оккупации гитлеровцев. Отца призвали на фронт в первый же год войны, меня в 1942 в 17 лет. Попал в 231 запасной полк, где прошел четырехмесячные курсы молодого бойца. Условия там были ужасные, в марте, апреле мы все еще ходили в валенках, ботинок не было, а это юг России, где весна наступает куда раньше, чем здесь, на Вятке. Постоянно хотелось есть. В то время шли тяжелые бои под Сталинградом, потери были огромные, и к нам с передовой часто приезжали набирать пополнение. Отбирали, естественно, кто покрепче, да покрупнее, а я ростом не вышел, поэтому очередь до меня дошла не сразу. 

С запасного полка меня направили в 164 отдельную часть. Наш саперный батальон заблаговременно, где нужно, строил мосты, делал переправы через большие реки, чтобы обеспечить проход передовым частям нашей армии. Работали много, немцы, отступая, подрывали мосты специально. Так, например, фашистыуничтожили ж/д мост в Кенигсберге, куда наступала наша армия, и мы, 11000 солдат, возвели новый мост за 19 дней! А однажды, во время форсирования Днестра в 1944 году, мы ставили понтоны, один из них оторвало и все попадали в ледяную воду. Спасались, кто как мог. Я сбросил с себя сырую отяжелевшую фуфайку в воду, автомат повесил на шею, его бросать нельзя, и выплыл.

Наш батальон был постоянно на передовой. Жили не помещениях, а прямо на улице, укрываясь от холода, дождя и зноя в землянках, в лесу, в оврагах. О теплой мягкой постели только мечтали. За всю войну раза два жили под крышей.

– Наверно, поэтому сейчас Вы так цените домашнее тепло и уют? – спросила я после продолжительной паузы.

– Да, к дому у меня отношение особое. Для меня это не просто крыша над головой, а что-то большее. Я, когда вернулся на родину, не нашел своего дома, точнее все 30 деревенских домов: фашисты спалили. Мои родные жили в чудом уцелевшей баньке, а многие деревенские ютились в вырытых землянках. Даже сейчас вспоминать страшно, что творили гитлеровцы.

– Илья Маркелович, а где Вы закончили войну?

– Победу встретил в Кенигсберге, но домой вернулся не сразу. Целый месяц ничего не делали, приводили себя в порядок, отмываясь от фронтовой грязи. Ежедневно часть или две отправляли эшелонами неизвестно куда, мы были в неведении, что дальше будет. После и нас погрузили и вывезли на восток в Даурье, на границу с Китаем.В пути были ровно месяц, и, как сейчас помню, когда выгрузились, пошел сильный дождь. Это было для нас счастье неимоверное. Мне тогда 21 год уже исполнился, а я, как ребенок, плескался от счастья в лужах, обмывая грязь. Недалеко была река Маньчжурия, но она обстреливалась японцами.

9 августа 1945 г. объявили приказ Молотова о переходе границы. Наша часть через реку Аргун делала переправу, где меня тяжело ранило. До этого я уже был ранен дважды: в 43-м году пуля попала в ногу, прошла на вылет, и в 44-м ранило в ключицу. Оба раза лечился в санчасти, ранения считали не страшными и в госпиталь не отправляли. На этот раз осколками разорвало ладони, ногу, в голову тоже попал осколок 6 см, и я полгода лежал в госпитале, после отправили в отпуск домой.

Нашу часть к тому времени уже расформировали, и я через облвоенкомат г. Великие Луки был демобилизован и там же поставлен на воинский учет. Так закончилась моя служба.

– А как Вы оказались в Фаленках?

-После войны искал работу, где придется. Устроился на лесозаготовки, так и всю жизнь свою –освятил работам, связанным с лесом. Жил в разных местах нашей необъятной Родины, а здесь на Вятке прижился.  

Он еще многое мог рассказать, но пора было прощаться. Время пролетело быстро. Вот и дочь пришла, принесла продукты из магазина. Пожурила отца за невнимательность, мол, гостью даже чаем не напоил, и тут же исправила эту оплошность. 

Илья Маркелович, с Праздником Победы! Благодаря вашему подвигу и героизму мы имеем возможность сегодня учиться, трудиться, растить детей. Низкий Вам поклон! Здоровья Вам крепкого, хорошего праздничного настроения, тепла и внимания близких А дом Ваш пусть всегда будет теплым, светлым, уютным и приветным!

Илья Маркелович Разуев родился и вырос на смоленской земле в деревеньке из 30 домов. Появился на свет 2 августа 1924 года, в самый праздник Илии Пророка, в честь его и был наречен. В июне 1941 закончил 8 классов, и началась война, а уже в июле в Смоленск вошли гитлеровские войска. Отца семейства срочно призвали на фронт. Через год и семнадцатилетний Илья ушёл воевать с фашистами.

Призывника распределили в 231 запасной полк на  четырехмесячные курсы молодого бойца, после направили в 164 отдельную часть. Их инженерно-саперный батальон был  постоянно на передовой. В ходе наступления солдаты прокладывали пути, строили мосты и обеспечивали переправу советским войскам через большие реки. Так боец Разуев от Смоленщины пешком прошел всю Тверскую область, Литву и Польшу. Работы было много, отступая, немцы жгли и подрывали за собой все мосты. В Литве, в районе реки Неман, через глубокий горный овраг шириной 10 км солдаты-строители возводили мост протяженностью 800 м, высотой 44 м и делали лежневку для машин. Двадцать тысяч человек было привлечено. Работы шли круглые сутки, ночью светили мощные прожектора. Строители установили 11 высоченных свай из дерева. Для этого использовались100 студебеккеров (немецкие лесовозы). Строящийся мост охранялся с  земли и с воздуха. Объект был стратегически важен для дальнейшего продвижения нашей армии вглубь Европы с целью освобождения ее от нацизма. Пулеметчики, зенитчики и летчики были готовы отразить любые диверсии со стороны врага.

Стояли жаркие летние дни, ночью работать было легче. Через месяц пошли поезда. Был взят Кенигсберг. И там на месте взорванного врагами железнодорожного моста 11000 наших солдат за 19 дней возвели новый. В ходе войны саперные войска выполняли огромный объем работ по строительству важных объектов, внеся значительный вклад в разгром гитлеровской Германии.

На войне случалось всякое. Во время форсирования Днестра в апреле 1944 году, при установке понтонов, один из них оторвало. Строители попадали в ледяную воду. Спасались, кто как мог. Илья не растерялся - скинул с себя сырую отяжелевшую  фуфайку в воду, перевесил на шею автомат и выплыл на берег. А уж от вражеской пули на войне точно никто не застрахован. В 1943 пуля на вылет прошила ногу паренька – он долго хромал, в 1944 пуля попала в ключицу. Подлечили в санчасти, ранения считались не страшными.

Победу двадцатилетний боец Разуев встретил в Кенигсберге. Вместо долгожданного возвращения домой, их часть через месяц отправили на Дальний Восток, в Даурье, на границу с Китаем. При строительстве переправы через реку Аргун солдат получил тяжелое ранение: один 6 см осколок попал в голову, другие разорвали ладони и ногу. В санчасти, оказывая первую помощь, раненому Илье, как могли, держали руки, наркоза не было, а боль была нестерпимая. Побрили голову, когда скальп резали, кровь глаза заливала. После обработки ран и перевязки его срочно отправили в госпиталь, там прооперировали. Через полгода, сразу после выписки, дали отпуск, а там демобилизация - служба закончилась.

Вернувшись на родину, своего дома солдат не увидел, фашисты спалили родную хату. Пять лет после войны вместе с родными Илья жил в землянке. На гражданке не отдыхал, сразу в колхоз пошел работать.

- Назначили бухгалтером. Только какой из меня бухгалтер! – смеется Илья Маркелович, вспоминая то время. - Тяжело было. Как только народ наш выжил?! Думали, когда закончится война, легче будет. Да где там. В колхозе денег не платили, работали за символические трудодни. Крестьяне облагались натуральными сборами, денежными налогами: если корова есть - сдай государству молоко, поросенок- мясо и шкуру, куры-яйца. Непосильно!

Я устраивал свою жизнь, как мог, искал работу, где придется. С1950 по 53 год жил в Красноярске, трудился на лесозаготовках. Затем уехал в Кострому, там 7 лет работал. Предлагали  поступить в лесной техникум, но мне не до учебы, семью надо было кормить – закончил только курсы и работал начальником лесопункта. Когда весь лесосечный фонд вырубили, перебрался в Кировскую область, в Мураши. Только через год хозяйство реорганизовали. Предложили место в этом же районе, в селе Безбожник. Не согласился. Знакомый по Костроме пригласил меня в Фаленки в «Московский лесопункт». Вот так на Вятской земле и прижился. В Фаленках в основном работал в лесной отрасли, в последние годы в откормсовхозе, заместителем по заготовкам. Жил и трудился честно, душой болел за работу, ценил и уважал добросовестных  тружеников и руководителей.

Будучи человеком неравнодушным Илья Маркелович и сегодня в солидном девяностолетнем возрасте сильно переживает за все, что происходит в мире, стране, в районе. На каждое событие имеет свое отношение: радуется успехам, огорчается неудачам и плохим известиям. В его годы можно бы и пощадить свои эмоции, только наш герой иначе жить не умеет и не хочет. Для него навсегда осталось главным качеством чувство собственного достоинства. И не смотря на достопочтенный возраст и болячки, Илья Маркелович Разуев всегда ухожен, опрятен, бодр, учтив и обязательно в курсе последних событий.

Здоровья Вам, благополучия, долгих лет жизни, Илья Маркелович. Вы для нас – пример стойкости, храбрости, мужества. Огромное спасибо Вам за Победу!

Довелось мне работать с бывшими фронтовиками. В Фалёнках и районе их многие помнят и знают как хороших медработников. Но мало кому известно об их боевом пути.

Елена Антоновна Русских (в девичестве Горяндина) родом из Севского района Брянщины. До войны успела поработать на родине в родильных домах. А война связала её с работой армейского хирургического госпиталя в составе второй танковой бригады. Была операционной медсестрой. Прошла через самое пекло войны: Курско-Орловское, Корсунь-Шевченковское сражения. А потом было освобождение Молдавии, Румынии, Польши, Германии. Раненых было так много, что операции шли почти круглосуточно. Но молодость и желание помочь раненым давали силы переносить трудности.

В Берлине Елена Антоновна вышла замуж, и после Победы семья поселилась в Кирове. А затем мужа в числе так называемых тридцатитысячников направили на работу в Паньшонки. Здесь Елена Антоновна работала на медпункте, обслуживала население тринадцати деревень. Старожилы ещё помнят её, жизнерадостную, общительную, неунывающую.

После перевода мужа в Фалёнки, она много лет работала на станции скорой помощи. Большим уважением пользовалась среди коллег и жителей посёлка. Здесь, в Фалёнках, выросли два её сына.

В. ЕДИГАРЕВ, п. Фалёнки.

Про Валентину Филипповну Шмелеву наша газета писала уже не раз. Но сегодня особый случай: 2 марта этой славной женщине исполнилось 95 лет! Вот это юбилей! С замечательной датой её приехали поздравить В.В.Ульянов, первый заместитель главы администрации района и Г. С. Мамаева, председатель районного совета ветеранов. Владимир Вениаминович вручил имениннице поздравление от президента В.В.Путина и подарок – теплый плед. Галина Сергеевна традиционно вручила торт. Все пожелали Валентине Филипповне здоровья и, конечно, семейного тепла. Впрочем, в заботе детей и внуков она недостатка не испытывает: у нее трое детей, шестеро внуков и уже семь правнуков.

Волею судьбы троих детей, сына Володю и двух дочек Галину и Екатерину, женщина вырастила одна. Так уж получилось. Детей раскидало по всей стране. Сын живет в Карелии, много лет был заместителем министра сельского хозяйства республики. Дочь Галина обосновалась в Кирово- Чепецке, работала в Контрольно- счетной палате, а Екатерина сейчас живет в Краснодаре, всю жизнь следовала за мужем, который был военным. Обе дочери приехали на юбилей мамы и много рассказывали о ней, об отце, о своем детстве. По их рассказу можно было бы фильм снять, сюжет такой, что Санта – Барбара отдыхает. А мама у них поистине героическая женщина. В 1942 году призвали Валю Казакову на фронт. Было ей на тот момент 20 лет. Увезли вятских девушек в Ленинград, а затем в Кронштадт, в школу связистов. После трехнедельных курсов направили к месту службы, на Ладогу. Там их ждала страшная картина: разбитые авиаснарядами корабли, раненые и убитые краснофлотцы. Ладогу бомбили сильно, но человек ко всему привыкает, постепенно и девушки привыкли. Связистки дежурили в наряде. До командного пункта было три километра, ходили на вахту по трое: шифровальщица, телефонистка и телеграфистка. Когда связь прерывалась, командир посылал в штаб с донесением. Девушки страшно боялись бомбежки, но все равно шли. Кроме вахт, выполняли и другие работы: расчищали завалы после бомбежек, работали на кухне. Своего суженого Валентина встретила на фронте. Он сумел доплыть до берега после того, как его корабль разбомбили и тот затонул. Так Михаил попал в часть, где служила Валя. Поженились, и стала она Шмелевой. Демобилизовали её в 1944 году в звании старшины первой статьи, когда она ждала своего первенца. Муж с фронта вернулся только в 1947 году. Родилась вторая дочь, а когда она ждала уже третьего ребенка, уехал супруг и вернулся уже только через два десятка лет. Семья его приняла, дочери с любовью рассказывают, какой был отец, которого не стало в 2000 году. С тех пор Валентина Филипповна живет одна. Хотя это понятие относительное. Каждые выходные приезжает дочь из Чепецка, а уж летом всегда кто-то гостит. Несмотря на почтенный возраст, эта женщина управляется по дому сама: ходит в магазин, сама подсчитывает и оплачивает коммунальные платежи. Она освоила стиральную машину - автомат, с удовольствием смотрит телевизор и знает, что нужно предпринять, если антенна не показывает. Не устраняется и от огородных работ, что-то прополоть ей не в тягость, а уж рассада – это только её рук дело.

Слушая рассказ дочерей о своих героических родителях, разговаривая с Валентиной Филипповной о её жизни, в очередной раз мы удивлялись, восхищались нашими ветеранами. Сколько им пришлось пережить за всю свою нелегкую, военную, трудовую, личную жизнь, а они не озлобились, не согнулись, довольны всем, что у них есть. А есть немало – иметь такую семью, надежную, крепкую – это ли не счастье для матери. Так что поставленную вам задачу, Валентина Филипповна, дожить до ста лет, вы с такой опорой, как ваша семья, выполните обязательно. С юбилеем вас, Валентина Филипповна!

Бачериков Алексей Дмитриевич

Казаков Егор Михайлович

Киселев Александр Иванович

Разуев Илья Маркелович

Шмелева Валеинтина Филипповна

Мошонкин Василий Андреевич

Золотухин Алексей Павлович

Жвакина Нина Яковлевна

Хлыбова Надежда Дмитриевна

Чирков Николай Матвеевич

Ветераны Великой Отечественной войны

(служившие в то время, но не принимавшие участие в боевых действиях)

Ершов Борис Александрович

Роды последнего сына для Евдокии оказались тяжелыми. Мальчик на свет появился бездыханным. Но каким-то чудом оказалась в тот день медсестра в деревне. Она-то и вернула к жизни новорожденного: что есть мочи шлепала его сырым полотенцем. И когда изба огласилась громким плачем ребенка, кто-то из родных произнес: «Долго жить будет Евдокиин сынок. В день-то какой родился! В Рождество Христово! И сбылись эти слова. 7 января Василий Якимович Саламатов отметил свой 90-й день рождения. Но он остается идеалом мужчины даже в его годы. Вот что о нем сказала его бывшая ученица Л.А. Ерлашова: -Василий Якимович - наш бывший директор школы, которого все уважали и который был для нас идеалом во всех отношениях. по-прежнему, как и 35 лет назад остается подтянутым, корректным, доброжелательным. После встреча с этим человеком даже на душе становится легко. Он всем своим внешним видом притягивает к себе.

Действительно, Василий Якимович в свои 90 выглядит ещё совсем молодцом. Хотя за эти долгие годы пережито все сполна. Незавидное детство. С малолетства приобщился к крестьянскому труду. Жили единоличным хозяйством. Довелось батрачить у кулака, что жил по-соседству с родительской усадьбой. Умел делать все: и косой косить, и серпом жать, и с лошадкой управляться. -Знали бы вы, как надоедало крутить точило, когда готовились к жатве хлебов и точили ножи к жатке. И ещё, считал самой муторной работой подгонять лошадей в приводе, когда молотили снопы с зерном, - вспоминает Василий Якимович. Несладкой была и школьная жизнь. В начальную школу ходили в Перевоз. Спасли на полатях, сами готовили похлебку из принесенных из дому продуктов. Так же было и когда учились в Святицкой школе, только жили в доме директора школы. Среднее образование получил в Фаленках. Здесь же закончил курсы по подготовке учителей начальных классов. -Моя мама очень хотела, чтобы я стал образованным. И уже после войны заочно закончил Кировский учительский институт, факультет истории, - рассказывает Василий Якимович. По сути, этому человеку от природы дано быть образованным. Это человеческое качество подчеркивают все, кто его знал и знает. Например, В.И. Касаткина из Низево прислала письмо в редакцию такого содержания: «Я в Михиенскую школу приехала в августе 1964 года вместе с учительницей математики Алей Казаковцевой. Василий Якимович, директор этой школы, встретил нас очень тепло, по-отечески заботливо. Утопающая в зелени деревня нам очень понравилась. А какой был сад при школе! Ветки яблонь склонялись под тяжестью плодов. А сад был выращен под руководством Василия Якимовича. Благодаря ему появилась в Михиенках и новая школа. Наш директор чутко относился ко всем. Был наставником для нас, молодых учителей, помогал советом, делился опытом (приглашал к себе на уроки). Никогда не повышал голоса, очень тактично делал замечания, если это было необходимо. Под его руководством мы вели большую общественную работу с населением. Василий Якимович интересный собеседник, веселый и общительный, замечательный человек. В выходные дни мы Касаткины и Саламатовы частенько выезжали в лес, на реку. Это был интересный и полезный отдых на природе. И вечера за кружкой чая, проведенные в семье Саламатовых, незабываемы. Доброжелательная атмосфера в доме, чуткое отношение супругов друг к другу вызывали у нас чувство глубокого уважения, служили примером для нас, молодых семей. С благодарностью вспоминает время работы в Михиенской школе и Г.В. Мильчакова из Юсово. Она пишет: «Василия Якимовича я знаю более 40 лет. И сейчас каждая встреча с ним приятна. Своей неспешной походкой, весь подтянутый и уверенный в себе, идет он по улице. И на душе становится теплее от того, что есть такие люди на свете, которых не согнешь никакими трудностями». А они, эти трудности, не обошли его стороной и в зрелые годы. Василию Якимовичу довелось совмещать роли хозяина и хозяйки в доме. Они со своей женой, а это была прекрасная пара, прожили вместе сорок шесть лет, воспитали троих детей. Но через несколько лет их семейной жизни Елену Ионовну постигла тяжелая болезнь и инвалидность. К больной жене Василий Якимович относился очень внимательно. Даже в гости он шел только с ней, нес на руках. И в доме, и по хозяйству, а оно было немаленькое, во всем был порядок. Про Василия Якимовича как-то было сказано: это человек всё людям отдающий. Ветеран войны и труда, где бы не трудился, а потом и будучи на пенсии занимался общественной работой и везде, и во всем отстаивал интересы людей. С ним не могли не считаться, потому что Василий Якимович — человек принципиальный. А ещё он страстный любитель живой природы. И не просто созерцатель ее красот, но и активный деятель. Когда едешь по Петруненкам, то невольно обращаешь внимание на красивую березовую рощу. А появилась она здесь благодаря стараниям Василия Якимовича. Он с 1946 года по 1953 год работал директором Петруненской школы. И в деревне Михиенки, ныне уже бывшей, на своей родине, где он 22 года отдал школе, тоже оставил о себе хорошую память — березовую рощу и яблоневый сад. В одно время ему даже пришлось защищать от порубки свое детище — посадки берез у д. Михиенки. И удалось спасти. Грибы, ягоды, охота, рыбалка — это страсть Василия Якимовича. Кстати, год назад ему первому в нашем районе присвоено звание «Почетный член общественной организации «Кировское общество охотников и рыболовов» и вручен нагрудный знак «За заслуги». Общение с природой — это, пожалуй, один из факторов долголетия Василия Якимовича. И, конечно, здоровый образ жизни. Василий Якомович никогда не курил. По натуре своей выдержанный, уравновешенный. Приведу ещё строки из одного письма, которое пришло из Яра, соседней республики Удмуртия от А.И. Рякина: «Он посвятил всю свою энергию, отдал свое большое сердце тому делу, к чему лежала душа. А мне передал Василий Якимович богатейший опыт педагогического мастерства и управления школой. И, конечно, все юбиляру шлют свои поздравления и добрые пожелания. Бодрости духа вам, Василий Якимович! Так держать!

Сатюков Семен Иосифович, 1924 г.р.

Худяков Василий (фото из семейного архива)

Красной нитью через историю нашей Родины прошла Великая Отечественная война. Все испытания вынес наш земляк К.А. Симонов, был непосредственным участником многих событий: конфликта с японцами на Халхин-Голе, присоединения Западной Украины к Советскому Союзу, в самом начале Великой Отечественной участвовал в боях на границе. Было в его фронтовом пути мучительное отступление, испытание танков на Горьковском заводе, оборона Москвы и бои на Курской дуге. Форсировал солдат Днепр, Вислу, Одер, освобождал Польшу, Германию, Чехословакию, боролся с бандеровскими формированиями. Константину Александровичу довелось служить под началом видных полководцев Жукова, Конева, Ватутина, Рокоссовского, Катукова. Видел солдат множество смертей, не раз горел в танке. Был четырежды ранен, контужен, но свой долг перед Родиной исполнил с честью. И в мирной жизни трудился, не покладая рук.

Вырастил четверых детей. Нынче ветерану Великой Отечественной исполнится 91 год. Он пишет письма в нашу школу и желает одного: чтобы молодое поколение любило родину и никогда не испытало ужасов войны. Нужно было учиться, - учился Родился К.А. Симонов 17 мая 1918 года в деревне Пермяки, что была в шести километрах от села Нагорское. (Кстати, на месте бывшей деревни Константин Александрович вместе с сыном поставил памятник жителям, ушедшим на фронт. Они все герои, независимо, имели награды или нет, погибли в первый день войны или вернулись домой). В школу Костя поступил сразу во второй класс, так как обучался грамоте в ликбезе в родной деревне. Учиться же пришлось в Сосновке Унинского района в 15 километрах от дома. Закончил успешно четыре класса, а вот в пятом учиться довелось лишь через год: в 1931 году вся деревня Пермяки сгорела, а было не до учебы. После окончания пяти классов направили его учиться на дорожного десятника. А трудовая карьера К.А. Сомонова началась в 14 лет со строительства шоссейной дороги Фаленки-Уни. Стране требовались грамотные специалисты, и его вновь направляют учиться. На сей раз на сталевара в город Омутнинск. Через два года приступил к работе на Ярославском автомобильном заводе. И снова учеба, заочная, после чего назначили мастером цеха. А в 1937 году, когда стали уделять внимание военной промышленности, работал на военном заводе. Начало воинского пути В 1939 году на смену мирному труду пришла воинская служба. 10 марта К.А. Симонова призвали в Красную Армию. Оказался на Дальнем Востоке, в Хасанском районе. Направили в танковую школу, где выучился на механика-водителя. После формирования танковой бригады получили танки БТ-7. И своим ходом через Ченганский перевал оказались в Монголии. В мае 1939 года К.А. Симонов стал участником боевого столкновения с японцами у реки Халхин-Гол. Военный конфликт был разрешен и, наверное, поэтому часть войск перебросили к западным границам. 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, а 17 сентября войска Красной Армии перешли польскую границу и взяли под свой контроль Западные Украину и Белоруссию, которые в ноябре были законодательно включены в состав Белорусской и Украинской Союзных Республик. Тогда же правительство СССР потребовало от Румынии вернуть Бессарабию и передать Северную Буковину. В круговорот этих событий и попал К.А. Симонов после переброски с Дальнего Востока. До декабря 1939 года менялись границы, присоединялись новые территории. Служба шла своим чередом. Хотя было ясно, что война — это только дело времени, все же весной 1941 года у всех солдат было чемоданное настроение, ждали демобилизации. Фронтовыми дорогами Войска, даже в пограничных округах оснащенные устаревшим оружием и боевой техникой, не могли противостоять хорошо вооруженному противнику. Отступать бригада, в которой служил К.А. Симонов, начала на пятый день войны. В танках кончалось горючее. Симонова оставили в тылу врага с техникой, остальные члены пяти экипажей отправились на поиски горючего. Лишь на четвертый день им удалось захватить вражеский бензовоз. На десятый день на заправленных пяти танках и с женщинами, которых встретили в лесу, выехали к своей бригаде. Было это у города Ивано-Франковска. С боями отступали до Днепропетровска. В одном из них Симонов был ранен, и его направили в Горький. Там на одном из заводов приступили к производству танков Т-34, и Константин Александрович стал после ранения танкистом-испытателем. За сутки испытывали до 50 боевых машин. Но Симонов рвался на фронт. Случай предоставился в ноябре 1942 года, когда в Горький за танком Т-34 приехал Герой Советского Союза майор Наумов. Старший сержант упросил взять его с собой. Так и оказался с танковой бригадой в Тульской области. До мая 1943 года обороняли и не пускали врага на Москву. Затем была жестокая схватка на Курской дуге. Симонова вновь ранило. Ветеран вспоминает А вот так Константин Александрович описывал один из боев: «В конце ноября 1943 года форсировали Днепр. Деревню Дымное в трех километрах от реки брали семь раз. Вечером пехота и мой танк (остался один из десяти переправившихся через Днепр) вновь пошли в атаку. Немцы были в одном из сараев, туда и направил танк на полном ходу, раздавил его. Немцы бежали. А горючее было уже на нуле. На горке танк подбили, проехал ещё метров триста и заглох, въехав в каменный дом». Раненого Симонова переправили через Днепр и увезли в полевой госпиталь. Об условиях в нем Константин Александрович рассказывает: «Госпиталь был в зерновом складе. В одном нижнем белье положили на голые нары. Прикрыться нечем. Замерзли (Дело было в ноябре, - прим. автора), попросили девчонок-санитарок нарвать хотя бы травы. Раненых в полевом госпитале были тысячи. Лежали в конных дворах даже на навозе. Лишь после вмешательства комиссии разместили по домам. Потом повезли на подводах за 90 километров до железнодорожной станции. Трое суток добирались в мороз. Сопровождавшая нас медсестра Аня Громова всю дорогу бежала около воза, а нас укрывала тулупами». После лечения в госпитале со второй группой инвалидности Симонов мог вернуться домой. Но, отказавшись, он вновь пошел на фронт. Пешком, за 900 километров до места назначения. Шли целый месяц. Через Днепр по льду провели саперы. Попал Константин Александрович в 64 отдельную танковую бригаду к генералу Катукову. Было это весной 1944 года. После переправы через Днестр («Все щели в танках зашпаклевали, наставили двухметровые трубы. Экипажи переправлялись на лодках, а механики-водители вброд по разлившейся реке вели танки».) оказался Симонов вновь в городе Черновцы, где уже был. В 1939 году. И снова бои. В Польше, Чехословакии, Германии. К победе шли четыре года 9 мая 1945 года официально война с фашистской Германией была закончена. Но отголоски ее ещё оставались. На границе с Польшей, в Западной Украине, мира не хотел Бандера и его банда. До февраля 1946 года К.А. Симонов воевал с бандеровцами. Долгих семь лет наш земляк был защитником Родины, вместе с другими приближал долгожданный День Победы, самый светлый и радостный праздник, доставшийся тяжелой ценой жертв и потерь. О наградах и поощрениях в боях солдаты не думали. Но страна отметила своих героев. Константин Александрович Симонов награжден орденами Красной Звезды, Красного Знамени, Отечественной войны первой степени, медалями «За отвагу», «За взятие Праги», «За победу над Германией», а также имеет 13 грамот, подписанных Генералиссимусом И.В. Сталиным. Демобилизовавшись в 1946 году, вернулся солдат на родину. Четыре года был председателем ослабленного войной колхоза, работал в МТС. В 1956 году его избрали завторгом Бельского сельпо. Снова пришлось учиться, на сей раз в кооперативном техникуме. За 13 лет его работы сельпо было всегда лучшим, четыре года награждалось Знаменем Центросоюза. В 1970 году К.А. Симонов переехал в Киров и до пенсии работал в животноводстве учхоза. Встреча двух тезок Был в жизни Константина Александровича и такой случай. Ещё в армии начал писать стихи, заметки в бригадную газету, подписываясь «К. Симонов». Однажды вызвали его в политотдел, где состоялся разговор с писателем Константином Симоновым. Доказывать, что он тоже Константин Симонов, только Александрович, а не Михайлович, пришлось с помощью удостоверения. «Писать я перестал, - рассказывал земляк, - чтобы не мешать писателю». Сейчас Константин Александрович живет в Чистых Прудах. И. ЛЫСКОВА, с. Белая.

70 лет исполняется в текущем году со дня Победы над фашизмом в Великой Отечественной войне. Неумолимое время берёт своё, в жизнь вступают новые поколения. Но память о трагедии и подвиге народа не стирается, не тускнеет с годами. Это память народа, навечно вошедшая в его историю, в его настоящее и будущее, в его национальное самосознание.

В нашей семье святыми реликвиями того страшного времени стали военные фотографии и боевые награды моих мамы и папы. Вспоминается стихотворение Ю. Белаша «Ровесникам»:

Мы знали, что умрём мы не в постели,

И потому порою в двадцать лет

Угрюмо с фотокарточек глядели

На этот, ставший чёрным, белый свет.

Мы знали, что умрём мы не в постели,

И потому – судьбе наперекор –

Мы так неудержимо жить хотели

Как, может, не хотели до сих пор.

Я расскажу о простой смоленской женщине, волею судьбы и войны ставшей моей мамой и нашей землячкой.

Мои родители, как и их сверстники, шагнули в жестокий и суровый мир войны из чистого и светлого мира юности. В прошлом остались дом, друзья и родители, мечты о будущем. Впереди их ждало испытание огнём. И они оказались готовы к этому испытанию. Уходя на войну, они почти ничего не знали о ней. Не знали всей её жестокости, не знали, что война – это страх, кровь, смерть. Но с первого часа они знали: Родина в опасности, её нужно защищать, отстоять свою землю, где жили матери, отцы, братья и сёстры.

Жизнь прожить – не поле перейти

22 апреля 1921 года в семье Герасима Ильича и Василисы Андреевны Ильиных родилась младшая дочь Клавдия. Жила многодетная семья в деревне Марьино Сычёвского района Смоленской области. Жили бедно, родители работали изо всех сил, но средств для большой семьи всё равно не хватало, поэтому только Клаве разрешили доучиться до седьмого класса. Старшие её сёстры и братья окончили только начальную школу и помогали родителям в хозяйстве.

Повзрослевших детей мои бабушка и дедушка отправили в Ленинград, где жили дальние родственники.

В декабре 1939 года Клаву приняли чернорабочей в картофельный сектор Лензаготплодоовощеторга. В феврале 1940 она стала табельщицей. Вступила в комсомол, окончила курсы сандружинниц. Жила в коммунальной квартире, в комнате со старшей сестрой Марией, уже замужней, имевшей четверых детей.

22 июня 1941 года началась война, а через двенадцать дней Клава уже ушла добровольцем в армию. Немецкие войска наступали на Ленинград, и 3 июля 1941 года она была зачислена в 21-й артиллерийский полк 432-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта сандружинницей.

Первые обстрелы, раненые, первая кровь и убитые – всё это тяжёлым грузом легло на плечи и в душу девушки.

Особенно яркими воспоминаниями был поход в разведку и бои в окружении в августе 1941 года. Порой раненные, особенно в живот, бойцы просили пристрелить их, чтобы не испытывать мучений и не попасть в плен.

А как вывозили зимой раненых солдат на «лодочке» под огнём вражеских снайперов! Сколько было пролито слёз, когда не хватало сил тащить тяжёлого бойца?

Не стало легче и в 1942 году, когда началась блокада Ленинграда. Значительно сократился армейский паёк, да и часть его надо было передать родственникам, оставшимся в городе. Племянники по Дороге жизни были вывезены в далёкую тыловую Кировскую область.

В 1942 году Клава вступила в ВКП(б). За боевые заслуги и жизненную активность её направляют на курсы младших лейтенантов – будущих политработников и награждают медалью «За боевые заслуги». После курсов направляют в эвакогоспиталь при войсковой части 20953 замполитом. А это жизнь в блокадном Ленинграде в 1942-1943 годах.

Огромным счастьем для блокадников стало 18 января 1943 года, когда была прорвана блокада. А дальше – боевые и трудовые будни военной поры.

В 1944 году неожиданная встреча с бравым моряком – старшиной I статьи Алексеем Ситниковым. Он служил радистом на катере «Морской охотник», был за боевые заслуги награждён орденом Красной звезды и тремя медалями. Хороший гармонист, певец, учитель по основной гражданской специальности. Клаву поразил тем, что уже на вторую встречу привёз для её голодных сестёр и матери часть своего пайка: тушёнку, масло, сахар, и дальше продолжал так делать.

Нечаянная встреча переросла во взаимную любовь. После Победы отметили скромную свадьбу, и 15 января 1946 года Клавдия вернулась на работу в овощеплодокомбинат. Но через месяц пришлось уехать к новому месту службы мужа: старшего лейтенанта Алексея Ситникова перевели заместителем командира дивизиона морских тральщиков по политчасти в Ригу на военно-морскую базу Балдерая.

Клавдия начинает работать счетоводом на хлебопекарне воинской части 20 972. Жизнь в столице Латвии, только что освобождённой от немцев, хоть и на территории воинской части, была достаточно сложна. А в начале декабря 1946 года родился сын, которого мать хотела назвать Виктором, в честь Победы, но переубедил отец – и назвали Вячеславом.

И продолжалась бы морская службы Алексея и жизнь в Риге, но от родителей из деревни Фалёнки пришло письмо, в котором они слёзно просили сына приехать на родину, помочь по хозяйству.

Пришлось Клавдии Герасимовне Ситниковой менять снова жизнь. 15 марта 1949 года она устроилась на работу в Репинский детский дом, где основная масса детей была эвакуирована из Ленинграда.

А дальше жизнь в Медвеженской МТС, Святице, Набережном, Талице и снова в Фалёнках. Такова судьба замужней женщины.

Эти глаза напротив

На моём рабочем столе перед компьютером стоит старая фотография военной поры: моя мама в годы военной молодости. В зимней шапке и полушубке с ППШ через грудь. Красивая смоленская девчонка с весёлыми глазами ещё не знает, что пройдёт войну до Победы, уедет вместе с мужем и маленьким сыном в далёкую Кировскую область и на всю оставшуюся жизнь полюбит этот небогатый край, этих людей – жителей Фалёнского района, станет для них родным и близким человеком.

Эти глаза моей матери с фотографии как бы постоянно напоминают мне, что всему, что я достиг в жизни, я обязан своим родителям и в первую очередь своей любимой маме, мамочке, мамуле.

В. СИТНИКОВ, п. Фалёнки

Наша Бельская земля воспитала двух Героев Советского Союза – Фёдора Васильевича Васильева и Василия Васильевича Заякина. Мы знаем о них и гордимся. Но надо напомнить ещё об одном герое, корни которого тоже отсюда. Это Иван Александрович Снигирев, повторивший подвиг Матросова.

Рядовой Александр Матросов пожертвовал своей жизнью ради жизни боевых товарищей, его имя стало символом героизма, ярчайшим примером самопожертвования. Подобный героический поступок до Матросова совершили 55 воинов Красной Армии. И среди них был Яков Николаевич Падерин, житель Кировской области. Всего подвиг, который позднее стали называть матросовским, совершили более 400 бойцов, командиров и политработников.

К 60-летию Победы котельничский краевед Н. Колеватов издал книгу «Шагнувшие в бессмертие», в которой он описывает подвиг пятерых кировчан, которые тоже закрыли амбразуру своим телом. Он, в основном, приводит сведения из Центрального военного архива.

В преддверии юбилея Победы мы решили больше узнать о нашем земляке, провели с ученицей школы Сыркиной Анной исследование, съездили в Унинский район. И вот что узнали.

Осенью 1943 года началось грандиозное сражение по освобождению Правобережной Украины от гитлеровских оккупантов.

Отважный разведчик Иван Снигирев не раз участвовал в дерзких операциях. Только за период с 21 ноября по 5 декабря 1943 года разведчики бригады взяли больше десятка вражеских «языков», угнали из расположения оккупантов штабной автобус с документами и оперативными картами, бронетранспортёр, освободили большую группу советских граждан, которых фашисты хотели отправить на строительство оборонительных сооружений в прифронтовой полосе.

Для дальнейшего продвижения в сторону крупного населённого пункта Мошорино, нужна была разведка сил и огневых средств противника. Отобрали опытных разведчиков. Группу возглавил сержант Баскаков, его заместителем назначили Снигирева. 6 декабря, с наступлением сумерек, разведчики взяли курс на селение Зарудный Байрак. Вот на пригорке замаячили крыши украинских мазанок. Село лежало в глубокой тишине. И вдруг раздался окрик, в небо взвилась осветительная ракета, тут же хлестнула очередь крупнокалиберного пулемёта. Разведчики залегли. Создалось угрожающее положение. Тогда Снигирев предложил Баскакову отвести бойцов в овраг, а сам взялся прикрывать отход. Короткими перебежками сержант стал огибать дзот, гитлеровцы тут же перенесли огонь на него. Разведчики, захватив трёх раненых, устремились к оврагу. Гитлеровцы вновь открыли по ним огонь. Пришлось снова залечь.

Снигирев решился. С автоматом и единственной гранатой он быстро пополз к дзоту. И вот враг рядом. Взрыв гранаты заставил пулемёт замолкнуть, но ненадолго. И тогда боец делает последний рывок, своим телом закрывает амбразуру.

Герой погиб в тот день, когда наши войска освободили город Александрию, и 8-му механизированному корпусу было присвоено наименование «Александрийский». В тот же день Москва салютовала воинам-александрийцам, в том числе и отважному герою Ивану Снигиреву, до конца выполнившему свой долг перед Родиной.

Откуда же был этот герой? Иван Александрович Снигирев родился в 1922 году в деревне Акилёнки Верхосадинского с/с Бельского района.

По имеющимся в архиве сведениям, в деревне Акилёнки перед войной было 25 хозяйств, 110 человек. В большинстве из них – в 18 хозяйствах – жили Снигиревы. С войны не вернулось одиннадцать жителей деревни. Из них семеро – Снигиревы.

О семье героя в нашей школе и в имеющейся литературе не было никаких сведений, поэтому то, что мы узнали, составляет для нас, его земляков, большую ценность. В трёхлетнем возрасте родители перевезли семью в д.Парон Унинского района. Из похозяйственной книги этой деревни за 1946-1948 годы узнаём, что мать звали Дарья Алексеевна Снигирева, она родилась в 1895 году, русская, неграмотная, рядовая колхозница. А отец – Александр Афанасьевич Снигирев, с 1897 г.р., русский, лесник Талицкого лесничества. Их сыновья: Геннадий, 1916 г.р. (погиб), Дмитрий, 1919 г.р. (обувщик), Иван, 1922 г.р. (погиб).

На новом месте, благодаря лошади, полагающейся лесообъездчику, семья построила добротный дом с большой оградой, в которой по летам показывали фильмы на кинопередвижке. Сыновья были крупные, рослые парни, работали в колхозе наравне со взрослыми. Соорудили станок во дворе и по ночам вили для колхоза верёвки. Дарья Алексеевна была во всём им примером. «Спали ли они когда? – сказал нам сосед И.Н. Тимофеев, вспоминая эту уважаемую в деревне семью, – Держали скотину, только пчёл у них было до 50 ульев. Тётя Даша всегда выносила ребятне блюдо мёда с караваем хлеба».

В 1987 году юные следопыты Сурвайской школы переписывались с женой оставшегося в живых среднего сына Дмитрия. Мы нашли одно из писем. Она с детьми проживала в Тольятти. С теплотой вспоминает свою свекровь, которая была неутомимой труженицей, примером не только для сыновей, но и для колхозников. Даже на мужской работе была впереди. Одежду все носили домотканную, поэтому мальчики ловко пряли на самопряхах, ведь девочек, маминых помощниц, не было. Иван и бельё полоскать носил на речку. Очень тяжело перенесла Д.А.Снигирева известия о гибели сыновей, долго не верила этому. У И.Н. Тимофеева нашлась фотография матери героя и жены старшего брата Геннадия - Прасковьи. Иван очень похож на мать.

Почему же именно сержант Снигирев спас своих товарищей? Какие черты характера помогли ему сделать этот последний шаг? Из того, что мы узнали о нём, выявляются предпосылки героического поступка.

По воспоминаниям первой учительницы, с детства Иван был прилежным и дисциплинированным, сверстники уважали его за доброту и отзывчивый характер. В 16 лет он стал комбайнёром, а потом – трактористом, а ведь эти профессии на селе были в то время очень уважаемыми, и технику доверяли только ответственным людям.

В первый же год войны он ушёл на фронт, участвовал в Сталинградской битве, за что награждён медалью «За оборону Сталинграда». Он был дважды ранен, значит, к декабрю 1943 года это был уже опытный солдат.

После войны однополчанин Д.Путиевский в статье «Наш Ваня» в газете «Молодой коммунар» органа Кировоградского обкома ЛКСМУ рассказывает, что «в роте разведчиков, которой командовал смелый капитан Соловей, Иван выполнял важнейшие задания, всегда брал пример со своего командира, прошёл нелёгкую школу разведки под Сталинградом. Во всех бригадах и частях корпуса знали про отвагу разведчиков капитана Соловья. Однажды смельчаки, среди которых был и Иван, привезли «языка» на немецком танке, башня которого при этом была нацелена на траншею фашистов, и на ходу из танка туда стреляли. В другой раз капитан Соловей в обмундировании врага встал на перекрёстке дорог за регулировщика, остановил легковой автомобиль, оглушил фашистского офицера. Разведчики (а Иван был с ними) доставили «языка» в штаб. Капитан Соловей погиб в бою за Батизман, а Иван Снигирев продолжал воевать и всегда видел перед собой образ отважного командира».

Значит, недаром в тот последний рейд в группе из одиннадцати человек заместителем командира группы сержанта Баскакова был назначен Снигирев. И в самый ответственный момент он выполнил свой долг перед товарищами, спас их. Для него второго решения не было.

В наградном листе, который хранится в архиве Министерства Обороны сказано: «…Пулемётчик разведроты 66-й механизированной бригады сержант Иван Александрович Снигирев, выполняя задания разведки в районе села Мошорино, 6 декабря 1943 года, уничтожил пулемётное гнездо и девять гитлеровских солдат, после чего своим телом закрыл амбразуру дзота, где и пал смертью храбрых. Достоин награждения орденом Отечественной войны I степени». Подписал этот документ  командир разведывательной роты старший лейтенант Гаврилов. А командующий 8-м механизированным Александрийским корпусом генерал-майор А.Н.Фирсович приказом от 29 февраля 1944 года наградил посмертно Снигирева Ивана этим орденом.

Конечно, поступок Ивана Снигирева соответствует статусу ордена Отечественной войны. Но в то же время, многие герои, повторившие подвиг Матросова, Гастелло, Талалихина и других, пожертвовавшие своей жизнью, исполняя приказ и выполняя свой долг, награждены высшей наградой Родины – Золотой звездой Героя Советского Союза. Например, из пяти уроженцев Кировской области, повторивших подвиг Матросова, трое удостоены звания Героя Советского Союза. Мы считаем, что следует восстановить историческую справедливость и представить героя к заслуженной награде. Для этого общественности двух районов: Фалёнского и Унинского – нужно выработать совместный путь решения этой проблемы и обратиться в соответствующие инстанции.

И нам, живущим семьдесят лет под мирным небом, нельзя забывать наших героических земляков, нельзя предать память о них. Когда-то на доме Снигиревых была мемориальная доска. Но сейчас нет деревни Парон, нет и той доски. Пионерские отряды в Бельской и Сурвайской школе носили его имя, но давно нет пионеров в школах. Имя его есть только в книге Колеватова, да высечено на доске на братской могиле № 105 в д.Васино Мошоринского с/с Знаменского района Кировоградской области, о чём писали в 87-м году следопытам из Мошоринского сельсовета.

Мы решили поместить его имя на мемориальной доске на здании нашей школы вместе с именами Героев Советского Союза.

Как ты там, наш дорогой Иван? Спокойно ли в украинском селе Васино? Помнят ли его жители, кому обязаны семидесяти годам мирной жизни? Принесут ли они в День Победы цветы на братскую могилу № 105?

И.Лыскова, с.Белая

Военком, постучав по груди Николая, произнес: «Хорош из тебя пехотинец». Эти слова на всю жизнь запомнил Николай Игнатьевич Фофанов и день 5 мая 1942 года, когда он уходил на войну из родной деревни Монастырцы, которая в ту пору существовала в 12 километрах от с. Николаево.

Фукалова М. Е. родилась 12 апреля 1924 года в д. Кретуны, Фаленского сельского совета Фаленского района Кировской области. В 1936 году вместе с семьей переехала в поселок Фаленки. В 1942 году окончила 9 классов Фаленской средней школы.

Он родился и вырос в деревне Новые Соловьи Медвеженского с\с, откуда в августе 1941 года ушёл на войну. После недолгого обучения красноармеец Четвертных в составе первого стрелкового батальона 42 армии был отправлен в г. Гатчину для переброски в осаждённый Ленинград.

Стояла глубокая осень. Шли холодные дожди. Немцы обстреливали все шоссе и полевые дороги. Чтобы проникнуть в город для его дальнейшей обороны, бойцы по-пластунски через грязь, снег и лужи передвигались целые сутки. Всю блокаду наш папа нёс боевую вахту в осаждённом, но не сломленном Ленинграде. Он был личным помощником командира, находился всегда с ним рядом, а однажды спас ему жизнь.

В один из зимних морозных дней 1942 года он и комполка проверяли солдатские посты. Вдруг начался обстрел этой части улицы. Боец Четвертных бросился к командиру, повалил его на землю – и вовремя. Пули пролетели над их головами.

Когда советские войска прорвали кольцо блокады и освободили город, бойцы не могли сдержать слёз радости. За долгие месяцы блокады они видели голодающих, замерзающих, гибнущих мирных жителей. На улицах падали замертво старики, женщины, дети. Но Ленинград выстоял! Выстоял благодаря самоотверженным действиям советских солдат, а значит, благодаря отваге нашего отца и его боевых товарищей. С июня 1944 г. по май 1945 г. Он – командир орудия.

В минуты затишья, чтобы поднять боевой дух друзей, папа брал в руки гармошку. А гармонист он был виртуозный. Все: и бойцы, и командиры – приходили послушать его песни.

После прорыва блокады 42 армия двинулась на Запад. Наряду с другими армиями она освободила Польшу, Чехословакию. В мае 1945 года отец и его односельчане с Победой вернулись домой!

Рядовой Четвертных был награждён орденом Отечественной войны I степени, орденом «Красной звезды», медалью «За боевые заслуги».

Я и мои сёстры, наши дети и внуки очень гордимся своим отцом, дедом и прадедом, его героическим прошлым. И таких деревенских, фабричных и заводских пареньков были тысячи. Это они выковывали Победу над грозным противником. Слава им! И вечная память!

Е. МОШОНКИНА.

Родился 8.10. 1916 в деревне Власёнки (с. Николаево). В 1921 году был очень сильный голод, не было хлеба, и отец вешал на весах по кусочку со спичечный коробок. Семья выжила за счёт картошки, которой хватало на всех, но были случаи, когда люди умирали от голода. В 8 лет стал учиться в начальной школе с. Николаево, ходили 6 км. пешком , а в лютые морозы возили на лошадях. Афанасий Александрович многое помнит из детства, помнит, когда умер Ленин, помнит его портрет в газете, Николаевскую церковь, большие ярмарки, там было всё – от дёгтя до пряников и 5 копеек уже были деньги. В период раскулачивания пострадала семья Афанасия - 8 человек и их выслали на станцию Тюменской области, в трёх километрах от станции было село Талица, там и начал Афанасий работать – очищать лес от хвороста. « Вскоре вернулись обратно домой, но жили у соседей, так как дом был отобран, но потом вернули и наш дом обратно» - вспоминал А.А.Четвертных. Дети в то время работали как взрослые. В 1933 году начал работать лаборантом (проверка семян на всхожесть). На свою первую зарплату купил детский фотоаппарат «Пионер» и все принадлежности к нему и вся получка 33 рубля ушла на это. Весной отец потребовал вернуться в деревню на колхозную работу. В деревне стал делать первые снимки самостоятельно, ведь фотографов тогда ещё не было в Фалёнках. Весной 1935 года завербовался на строительство г. Комсомольска – на – Амуре.

Служба в армии

15 июня 1941 года полк должен был отметить годовщину рождения полка в гражданскую войну 1914 года; проходили разного вида соревнования, и вдруг был дан сигнал боевой тревоги к перебазировке на базовый аэродром через 2 – 3 часа. Лётчики улетели, а тех.состав и хоз. службы на другой день, все были довольны выезду с востока и 21.06ю1941 года эшелон подошёл к станции Свободный и услышали слова Молотова:   

Был случай: когда взлетели в воздух, лётчик и во второй кабине на месте стрелка был А.А.Четвертных, всё было готово: пулемёт к бою, аппараты работают и вот в 20 км. до своего аэродрома, на высоте 1000 м. Заглох мотор, пилот дал команду – отвести пулемёт в сторону и, что будем садиться не выпуская шасси, т.е. на брюхо. Всё это длилось несколько минут, сели, фюзеляж не отлетел, крылья тоже, винт согнулся в бараний рог. Но отделались лёгким испугом, синяки были, отлежали в лазарете 5 дней. ИЛ – 2, самолёт, 5 тонн, 1800 лошадиных сил. Много было выполнено различных заданий штаба, но ещё кроме фотослужбы приходилось очень часто дежурить на аэродроме. А это очень трудно и ответственно, т.к. по двое суток не выходили с командного пункта. В общем, досталось за войну на всю катушку.

Немало фотоснимков военных лет было в архиве Афанасия Александровича, на некоторых он сам. Например, снимок, запечатлённый 9 мая 1945 года в госпитале города Гвардейска Калининградской области: стоит Афанасий раненый, голова забинтована, но лицо радостное – День Победы наступил! Привлекают внимание уникальные снимки, один из них снят 3 января 1942 года под Волокамским. На нём запечатлены разбитые машины, пушки, вереницы взрывов, а вот другое фото: абсолютно чёрное облако поднимается вверх – это мощный взрыв в районе Езерище Тверской области.

“ … Вот на снимке профиль очень знакомого лица – это диктор Левитан, чей необыкновенный голос со сводок информбюро отлично помнят люди старшего поколения. Его голос волновал всю страну. Афанасий Александрович на снимке с фотоаппаратом. Он встретился с Левитаном в городе Чебаркуль, уже в 1972 году ”

С Николаем Матвеевичем Чирковым, жителем села Низево, участником Великой Отечественной войны мы встретились благодаря особому случаю. За пять дней до праздника ему из ноги удалили осколок мины, которым солдата, как он рассказал, ранило еще в 1943 году под Киевом. Николай Матвеевич держит на ладони небольшой кусочек металла. Почти 66 лет он «просидел» в его ноге и не давал о себе знать долгие годы. А год назад нога заболела и ветеран обратился к хирургу. -Александр Валерьевич Пахтусов удалил мне осколок и отдал на память, - говорит Николай Матвеевич, - этот предпоследний. -А сколько же их было? – спрашиваю я. -Всего пятнадцать. -Тогда в сорок третьем под Киевом пришлось несладко. Я служил станковым пулеметчиком и мы шли в наступление, - рассказывает Николай Матвеевич, - Разорвалась мина и меня ранило в обе ноги. И пошли один за другим госпитали – сначала в Верхнеднепровске, затем в Харькове, потом отправили в Куйбышев. И так четыре месяца. Ходить почти не мог, раны заживали плохо, почти все осколки и «сидели» глубоко в ногах – их не удаляли. Весной отправили в Мордовию, в химбатальон. Пока туда добирался, вновь открылись раны и я попал в Ульяновск на пересыльный пункт. Медпомощи никакой, сам стирал бинты и делал себе перевязки - так больше двух недель, пока врач не предложил выучиться на шофера. Выписали меня с открытыми ранами и направили в учебный автополк в Сызрани. История с незаживающими ранами продолжилась. Утром на физзарядку Николай еле поднимался – на ногах коросты от запекшейся крови. Старшина посмотрел и освободил от занятий физподготовкой. После четырех месяцев учебы молоденькие парнишки – уже водители – были направлены в 45-й артиллерийский полк 48-й дивизии, который формировался под Ленинградом, на станции Луга. Оттуда на поезде – до польской границы. А в феврале 1945-го они пошли в наступление и через Польшу двинулись на Германию. Форсировали Одер, Вислу… Потом их повернули на Прагу. День Победы Николай Матвеевич встретил в Чехословакии. Помнит, как сидел в кузове машины и офицер бросил ему листовку: -Празднуй, солдат! Победа! На память от войны у Николая Матвеевича остались боевые награды и грамота, свидетельствующая о трех благодарностях. На пожелтевшем листе написано: «Красноармейцу Чиркову Николаю Матвеевичу Приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза тов. Сталина от 23.04.1945 г. № 341 за овладение штурмом г. Опава – важным узлом дорог и сильным опорным пунктом обороны немцев; 30.04.1945 г. № 353 за овладение штурмом г.Моравская Острава – крупным промышленным центром и мощным опорным пунктом немцев в Чехословакии; 8.05.1945 г. № 365 – за овладение после ожесточенных боев городом и крупным железнодорожным узлом Оломоуц на реке Морава – объявлены три благодарности. Командир соединения полков Г. Джинчарадзе». Да вот еще этот осколок, которому фронтовик, кажется, удивлен безмерно: «Надо же сколько лет сидел, почти все ведь вышли». Остался, как считает ветеран, еще один, самый последний свидетель той жаркой битвы. Николай Матвеевич тоже последний фронтовик в своем селе. В некоторых наших селах и деревнях участников войны совсем не осталось. Они уходят от нас, оставив детям и внукам свои боевые ордена и медали, старые фотографии и скупые рассказы о страшной войне. И даже вот такие свидетельства о боях, как этот осколок. Наталья Шейфер. фото автора

В первых числах марта отметила свой 90-летний юбилей участница Великой Отечественной войны Валентина Филипповна Шмелева. С фаленской долгожительницей я встретилась накануне великого праздника, Дня Победы. Валентина Филипповна встретила меня приветливо.

-А я вас помню, вы тогда приходили с Любовью Ивановной Поповой фотографировать нас с сыном.

Я даже несколько удивилась, ведь с тех пор прошло 5-6 лет. Да и внешне, на мой взгляд, Валентина Филипповна за эти годы не изменилась. Тот же светлый взгляд, добрая улыбка на лице.

-А вы нисколько не старитесь, - заметила я.

-Да ноги вот только ходить тише стали. А так все делаю сама. Да я ведь не одинока. Галя, дочь, живет в Кирово-Чепецке, часто навещает. А на мой юбилей все дети и внуки приезжали. Они меня не забывают. Летом и совсем скучать не приходится: внуки любят у бабушки гостить.

Живет Валентина Филипповна по улице Советской в небольшом ухоженном домике. И совсем скоро на ее усадьбе зацветут и заблагоухают своим ароматом яблони. А силы-то мне даются от всего, что здесь меня окружает: дом, земля. Здесь ведь жили мои родители. Отсюда провожали на войну, а потом встречали.

Ей было двадцать, когда в мае сорок второго ее и ещё семерых девушек вызвали в военкомат. Спрашивают: «Хочешь на фронт?» Что могла ответить комсомолка, у которой ещё в начале войны погиб брат. Конечно, надо идти.

Увезли группу вятских девушек в Ленинград. Попали они в школу связистов, где проходили строевую подготовку.

-После двух месяцев учебы в холодном и голодном Ленинграде нас отправляют в Кронштадт. А как добирались до него, до смерти буду помнить, - говорит Валентина Филипповна. - Везли нас по узкому проходу в трюме, забитом, как селедками, людьми, по заливу на Ладогу. Причем сразу строго предупредили — ехать молча. Кругом шли бои. Приходилось спасать морских пехотинцев. Через каналы Мариинской системы раненых переправляли на плотах в госпиталь. И мы попадали под обстрелы. Как-то сразу семь девушек на смерть уложило на землю. И вот наконец-то голодные, до предела вымотанные добрались до нужной части. И сразу повели в столовую, где выдали по 50 граммов настоящего хлеба и по пол кружки чая. Но через два часа нас снова покормили и так постепенно добавляли еду. Кстати, трое человек попали на кухню и, видимо, наелись досыта и умерли. Хотя нам сразу сказали: нельзя сразу есть много с голоду. А потом нас хорошо кормили.

В Кронштадте Валентина ещё прошла курсы телеграфистов, после которых служила при штабе Ладожской военной флотилии. Её задача была передавать зашифрованные сообщения по семи направлениям: в Ленинград, Москву, на Северный и Южный фронта, а также на военные корабли.

-Мы жили в Ладоге, а свою службу несли в землянках, в пяти километрах от города.

-А могли попасть по дороге на службу под вражескую пулю?

-Конечно. Как правило, мы на службу шли на сутки человек по семь: телеграфисты, шифровальщики, телефонисты. И у нас обязательно был сопровождающий. Вместе в тем, каждый шел с винтовкой. Ведь занятия строевой подготовки велись постоянно. Я, например, не хвастаясь, скажу, была метким стрелком. Даже после войны стрельбой увлекалась.

На фронте Валентина Филипповна встретила свою любовь. Михаил Шмелев был один из тех семи моряков, которые сумели чудом спастись и доплыть до берега. Корабль, на котором они служили, затонул от прямого попадания вражеского оружия. Михаил попал в ту же часть, где служила Валентина. Он электромоторы связистов.

Война войной, но молодость брала свое. Молодые люди поженились. Весной 1944 года Валентину демобилизовали в звании «Старшина первой статьи». Она ждала ребенка. Михаил настаивал, чтобы жена ехала к его родным в Тверскую область. Но ее родители писали: езжай домой.

-Конечно же, я поехала в свои родные Фаленки, - говорит Валентина Филипповна. - Потом родился сын. С нетерпением ждала Победы. Муж приехал к нам в сорок седьмом. Он ещё два года служил.

Нелегко складывалась жизнь у этой женщины. Так получилось, что ей одной пришлось ставить на ноги троих детей. Но никто и никогда ее не видел унывающей. Всегда внешне спокойная, доброжелательна ко всем. Она и мужа не судит, который когда-то оставил семью, а потом через многие годы вернулся обратно. И она приняла его. А десять лет назад схоронила Мишу своего.

Ещё приведу такой приме, подтверждающий, что Валентина Филипповна уравновешенный и рассудительный человек. А это один из факторов ее долголетия. Случайно увидела на столе квитанцию «Водоканала», где стояла сумма к оплате — более 1000 рублей. Я ахнула и спрашиваю: «Что-то вам  счет-то за воду предъявили большой?»

-Да вот пойду сегодня туда в контору, а там разберутся. Я ведь за воду плачу ежемесячно, да и льгота у меня есть, - очень спокойно ответила она.

Хотелось бы сказать о боевых наградах этой замечательной женщины. Она имеет орден «Великой Отечественной войны», медаль «За оборону Ленинграда» и множество юбилейных, среди которых редкие медали «300 лет русскому военному флоту».

-Валентина Филипповна, что для вас значит 9 мая?

-Это самый дорогой для меня праздник. И в то же время, бывает очень горько в этот день. Ведь столько человеческих жизней унесла война. Вспоминаются подруги, друзья, с кем вместе служили, и которые не дожили до Победы. В общем, праздник со слезами на глазах.

С интересными людьми сводит порой нас судьба. Вот и я познакомилась нынче осенью с Валентиной Филипповной Шмелёвой. В больничной палате все восхищались этой бабушкой: девяносто лет ей не дашь, женщина ещё хоть куда! Неунывающая, живая, интересная собеседница. Живёт одна в своём небольшом домике, беспокоится о детях и внуках, обо всём имеет своё мнение. Вот только слух подводит. А ведь на войне ей он, ох как! был нужен: она была телеграфисткой. Слушали мы её рассказ, и, словно наяву, видели всё пережитое этой мужественной женщиной...

В мае 1942 года вызвали восьмерых фалёнских девушек в военкомат, увезли в Киров. Валю отправили в Ленинград. Ехали в теплушках. Однажды на  узкоколейке, на объездной дороге через болото, паровоз резко затормозил, все выскочили и побежали в заросли – так впервые попали под авиобомбёжку. Но все остались живы.

«Привезли к Финскому заливу, а дальше нужно было идти пешком, – вспоминает Валентина Филипповна, – Навстречу шли измождённые люди – старики, дети, а мы ещё из дома с сухарями в котомках. Поселили в Ленинграде, позвали обедать и дали маленький кусочек чёрного хлеба и немного горохового супа. Солдаты стояли в очереди к котлу худые, а мы, как пышки».

После комиссии распределили в связь, место дислокации – Кронштадт. Дошли до Лисьего носа пешком по шпалам, и вдруг – самолёт! Опять пришлось бежать в спасительные кусты. К Финскому заливу был только один проход, по которому пробираться следовало по ночам. Переправились в финской барже, человек 250. Приказано было соблюдать строжайшую тишину: «Если кто пикнет – сразу расстрел!» Ничего, всё прошло удачно, нас провезли, высадили на берег, где по траншее добирались до крепости. Три недели училась на телеграфистку: надо было отлично знать азбуку Морзе, уметь отправлять телеграммы. Направили служить на Ладогу. Добирались туда по Мариинским каналам. Когда пришли к морю, увидели страшную картину: бомбами разбито четыре корабля, очень много краснофлотцев лежало на берегу. С утра до вечера перетаскивали раненых, и через каналы тянули на плотах по верёвке от берега до берега. Стоны, кровь. У одного бойца кишки выехали, он просил: «Добейте!», и когда донесли его до госпиталя, умер.

 Ладогу очень сильно и часто бомбили, каждые 2-3 часа. Особенно страшно было, когда пускали с самолётов пустые дырявые бочки. Они так выли, что волосы дыбом вставали! Наши зенитки стреляли по ним. На острове Сухо, например, стояли тридцать солдат. Они никого не подпускали к Ленинграду. Сколько в Ладоге моряков, техники, до сих пор, наверное, всё на дне!

 Сначала было очень страшно жить под бомбёжками, а потом привыкли. Приходилось дежурить в наряде, пропускать по паролю, ходить по своему участку один километр, пока не сменят. Были пойманы три предателя. Знали на маршруте каждый кустик. Однажды заметили какое-то изменение в ландшафте: появились незнакомые кусты. Оказалось, что там прятались немецкие парашютисты.

До командного пункта было три километра, ходили на вахту по трое: шифровальщица, телефонистка и телеграфистка. Иногда связь терялась, тогда командир майор Кропачев посылал с донесением в штаб. «Идёшь и думаешь: «Хоть бы не бомбили!». Однажды один снаряд упал в болото, не разорвался, а мы легли в тину, пришли на КП – одни зубы белеют. Командиры были хорошие: начальник связи Бузин, начальник Ладожской флотилии – Амром. Его хотели перевести в другую часть, так краснофлотцы встали стеной: «Не отдадим!», - и отстояли. А вот старшина отделения был такой враг! Его перевели в другую часть, дали ему старую лодку, так и не доплыл, утонул.

Уставали очень. С вахты придёшь, не всегда и отдохнёшь - будят на работы: расчищали завалы после бомбёжек; рубили капусту, солили в большие чаны (человек восемь ходили кругом по нему в кирзачах, утаптывали); стояли на входе под грибком, через три часа сменяя друг друга».

Перенесла там Валентина желтуху, лечили в санбате.

Иногда приезжали артисты. Шульженко с бригадой два раза была, выступали в столовой. Да и у краснофлотцев были гитара, гармошка, по вечерам пели военные песни.

Однажды выстроили всех и объявили, что блокада снята. Сколько радости было, не передать! «Стали кормить по нормам, – вспоминает Валентина Филипповна. – Гречневая каша такая вкусная, рассыпчатая была, и как кок её варил?! Давали нам и наркомовские 100 граммов, но мы меняли их на шоколадки. Я была уже в звании старшего краснофлотца. Одежда была по морскому уставу: юбка, форменка рабочая и парадная, берет, сапоги, портянки, шинель, а зимой на вахту давали шубу. Из девушек только одна курила, была отчаянная, никого не боялась.

Однажды командование решило показать Ленинград, – возили по городу на машине, по Невскому проспекту.

В части познакомилась со своим будущим мужем, москвичом. Расписали нас на Ладоге в ЗАГСе в апреле 1944 года. Миша нашёл свидетелей. Была я Казакова, стала Шмелёва. А когда вернулись в часть, нас поздравили перед строем, объявили мужем и женой и в подарок дали новую форменку. Демобилизовалась следующей весной, уехала домой одна. В Фалёнках было много ленинградцев, все ждали со дня на день Победу, и когда объявили её, все радовались, обнимались. У мамы на квартире жил раненый эстонец, он уехал домой и писал письма, но мы не понимали ни слова. Много лет переписывалась с фронтовой подругой, Кирой Чумаковой из Подольска».

Муж приехал к ней в 1946 году. После войны тоже трудно жилось. Работала в райфо, госбанке, более тридцати лет в больнице санитаркой и в регистратуре. Имеет 15 наград.

Вырастила Валентина Филипповна двух дочерей и сына. Подросли и внуки-правнуки. Сейчас навещают её, помогают, зовут к себе, но не хочется ей уезжать из родного дома, ведь вся жизнь прошла в Фалёнках, всё здесь дорого, за всё заплачено военной её молодостью.

И.А. Лыскова, с. Белая.

Мы, подростки, можно сказать, выросли в доме Валентины Филипповны Шмелёвой под присмотром бабушки Михайловны.

Валентина Филипповна была для нас просто тётей Валей, доброй и ласковой со всеми. Мы и не задумывались, что она – участница Великой Отечественной войны. Брат тёти Вали был моим крёстным.

2 марта Валентине Филипповне исполнилось 93 года.

Ей было двадцать, когда в 1942 году призвали на фронт. Увезли группу вятских девушек в Ленинград, потом в Кронштадт в школу связистов. Ещё не обученные, они на себе испытали, что такое бомбёжка. После трёхнедельных курсов (за это время надо было выучить азбуку Морзе, уметь отправлять и принимать телеграммы) направили к месту службы – на Ладогу. Добирались туда по каналам. А на месте увидели страшную картину: разбитые авиаснарядами корабли, раненые и убитые краснофлотцы.

Ладогу бомбили сильно и часто. Особенно страшно было, когда сбрасывали с самолётов пустые дырявые бочки. Выли они, падая, так, что волосы вставали дыбом. Постепенно привыкли, неся службу: дежурили в наряде, на своём маршруте знали каждый кустик. Однажды заметили незнакомые кусты. Оказалось, что там прятались немецкие парашютисты.

До командного пункта было три километра, ходили на вахту по трое: шифровальщица, телефонистка и телеграфистка. Иногда связь прерывалась, и командир посылал в штаб с донесением. Рассказывая об этом, тётя Валя говорила: «Идёшь и думаешь: «Хоть бы не бомбили!» Но однажды снаряд попал в болото, по которому они шли. Попадали в тину, а когда заявились на КП, одни лишь зубы белели.

Помимо вахт, выполняли другие работы: расчищали завалы после бомбёжек, работали на кухне.

На фронте тетя Валя познакомилась со своим будущим мужем, который сумел доплыть до берега после того, как их корабль разбомбили, и он затонул. Так Михаил попал в часть, где служила тетя Валя. Поженились, и стала тетя Валя не Казаковой, а Шмелёвой. Демобилизовали её в звании старшины первой статьи. Поехала она в родные Фалёнки, где и родился её первенец. С нетерпением ждала Победу, возвращения мужа. Приехал он только в сорок седьмом году.

Нелегко складывалась послевоенная жизнь тёти Вали – одной пришлось поднимать троих детей. Но всё выдержала. А в свой самый дорогой праздник – День Победы – надевает она свои награды, среди которых орден Отечественной войны, медали «За оборону Ленинграда», юбилейные и совсем редкие – «300 лет Русскому военному флоту», «300 лет Санкт-Петербургу». На митинг идёт вместе с внуками и уже правнуками.

Зинаида Фоминых, п. Фалёнки.

А.М.Шумихин родился в 1892 году в поч. Запольский Святицкой волости Глазовского уезда Вятской губернии в крестьянской семье.

С 1930 года служил в Москве в управлении ПВО штаба РККА, с 1937 года преподавал тактику в академии им.Фрунзе.